По гальке вилась полоса из черных сухих водорослей, крабьих клешней, окурков, разноцветных бутылочных крышек и прочего мусора, отмечая линию прилива. Но море было чистым. Почти неподвижное, прозрачно-зеленое и холодное до рези в глазах.

Здесь я буду бегать по утрам, решил Олег. В любую погоду. И отжиматься на гальке. Купаться — вряд ли, не до такой степени все запущено. Никогда я не был склонен к экстравагантным демаршам в интересах здоровья, да и чего бы то ни было, — но после сорока ты либо отжимаешься на свежем воздухе по утрам, либо постепенно превращаешься в дряблую развалину. Было бы обидно — особенно теперь.

Осмотрелся по сторонам: слева направо, затем справа налево, медленно, без рывков, словно снимал панораму на видеокамеру. Скалы, сосны, холмы. Горы — далеко, еле намеченными голубоватыми силуэтами, немного туману, и они совсем исчезнут. Море. Ледяное, синее у горизонта, изумрудное ближе к берегу. Цвета будут варьироваться в зависимости от освещения и ветра. Я увижу все варианты. Я буду наблюдать данный пейзаж изо дня в день, и меня это устраивает.

А снега почему-то не было. Странно, Олег не сомневался, что будет снег.

Он докурил, уронил окурок под ноги. Скривился, присел на корточки и поднял, пока взгляд еще вычленял собственный окурок из множества других, перемешанных с водорослями и дохлыми рыбешками. Отнес к мусорному контейнеру на краю пляжа и просунул в ржавую щель вместе с едва початой пачкой «Кэмела». Любые решения надо принимать легко, быстро и бесповоротно, это упрощает жизнь.

На пляж выбежала большая собака, лохматая, кавказец. Принялась носиться туда-сюда вдоль кромки моря, но к воде не совалась. Хозяин, маленький стройный старичок в кепке, искоса наблюдал за Олегом. Первое время все они будут наблюдать, самые любопытные и коммуникабельные попытаются пойти на контакт. Потом привыкнут и отстанут.

На скале справа, в стороне от поселка, сосны росли наискось, все под одним и тем же углом, словно линии в ученической тетрадке. Среди них нелогично прямо торчала белая беседка или ротонда. Интересно, что оно такое. Как-нибудь схожу на разведку. А сейчас, — он глянул на часы, — пора возвращаться. Рабочие здесь вряд ли пунктуальны, как, впрочем, и везде, но все-таки лучше, чтобы они застали меня на месте.

Обернулся через плечо. Черт возьми, где же оно — ощущение момента, начала, новизны, точки отсчета?! Ерунда. Я всегда здесь жил. Ну, может быть, в порядке уступки, уезжал куда-нибудь ненадолго.

Я вернулся домой.

* * *

Формально, по адресу, дом относился к узкой улочке, карабкающейся от моря вверх по склону, однако реально стоял на отшибе, одноэтажный с той стороны, где его подпирала небольшая возвышенность, и двухэтажный с противоположной, обращенной к морю. Между ним и морем торчал только ряд старых, давно пустующих гаражей, шиферные крыши которых, если смотреть со второго этажа, не скрывали ни кусочка горизонта.

Пару месяцев назад в прессе раздули очередной скандал: ученые с цифрами в зубах доказали, что в результате необратимых изменений техногенного характера — бла-бла-бла — море начало наступать на берег ускоренными темпами и через сто лет вся прибрежная полоса в регионе очутится под водой. Цены на недвижимость, и без того невысокие в северном рыбачьем поселке, упали почти на порядок.

Олег не собирался жить еще сто лет.

Рабочие, как ни странно, уже пришли, на двадцать минут раньше назначенного времени, словно девушка на первое свидание. По-видимому, с клиентурой тут негусто. Четверо одинаковых мордатых мужиков и совсем молодой парень топтались на крыльце, возле висящей на одной петле двери, поскрипывавшей в такт небольшому ветру с моря. Курили, переговаривались между собой, а завидев Олега, умолкли и синхронно повернули головы в сторону чудака, который зачем-то купил эту развалину и к тому же хочет сделать в ней ремонт.

— Кто старший? — не здороваясь, спросил Олег.

Один из мужиков спустился ступенькой ниже:

— Ну я.

— Как зовут?

— Петрас.

— Вы уже осмотрели дом?

Разумеется, осмотрели. Было бы нелогично, если б эти ребятки стали щепетильничать, дожидаясь хозяина. Тем более что наружная дверь нараспашку, а внутри вообще нет никаких дверей. На сайте агентства висела фотография дома как минимум пятилетней давности, когда здесь еще жили люди: окошки, занавесочки, цветы. Впрочем, иллюзий на сей счет Олег не питал, и развеиваться по приезде было нечему.

— Что, по-вашему, здесь нужно сделать?

Петрас начал перечислять, загибая короткие заскорузлые пальцы: Олег согласно кивал. Все правильно, ничего лишнего, толковый мужик. Вот только цену, скорее всего, заломит втрое выше, чем платят за ремонт в этих краях. С наивных эксцентричных чужаков всегда дерут втрое.

Я, конечно, чужак. Но не эксцентричный и не наивный. Не лох, чтоб вам было понятнее.

— Да. И еще провести кабель для сети, он мне нужен в первую очередь, как минимум через три дня. На все работы, включая косметику, у вас две недели. Сколько это будет стоить, не считая материалов?

Мордатый Петрас переглянулся с товарищами и, запнувшись, назвал сумму. Олег поморщился:

— Нет.

Он не торговался. Просто назвал другую цифру, и оспаривать ее было бесполезно. Работяги и не стали пробовать, понятливые, бывалые ребята.

— Петрас, идемте определимся по материалам. Остальные свободны. Приступаете завтра в восемь утра.

Пока рабочий производил замеры, ползая с рулеткой вдоль плинтусов, Олег взбежал на второй этаж. Деревянная лестница отозвалась под ногами целой симфонией скрипов и стонов. В пустой комнате гуляли сквозняки, постукивая рамами без стекол, остатки обоев на стенах закручивались кокетливыми завитками. Торцовое окно выходило на улицу, давая возможность рассмотреть угол чужого дома и собачью будку во дворике (кавказец? — вряд ли, маловата), зато в обоих окнах на фасаде был тот же самый пейзаж, который открывался с пляжа, разве что не такая широкая панорама. Как только их застеклят, установлю здесь компьютер, решил Олег. И буду видеть море. За работой. В перерывах между работой. Всегда.

В узком коридорчике висело зеркало, мутное и запыленное, отразившее невысокий силуэт с квадратными плечами и коротко стриженной серой головой. Лучший способ рано поседеть — стричься покороче, говорила одна знакомая с длинной косой; косу он помнил, а вот имя — нет, хорошо, что и не надо. Возле зеркала на стене сохранились несколько драных репродукций, а под самым потолком торчал соломенный домик с фигуркой кота в окошке и гнездышком на крыше. Олег усмехнулся: трогательно, хоть и совершенно бесполезно. Да и работяги все равно отдерут.

Напротив располагались кухня и санузел. В этой части дома этаж был первым, вид из окон не впечатлял, а входная дверь оказалась наглухо заколоченной. Напрасно, пожалуй, будет гораздо удобнее пользоваться именно этим выходом. Внизу мне, если разобраться, вообще нечего делать. Что там — гостиная? Я же не собираюсь принимать гостей.