— Крис?

— Да.

— С тобой все хорошо?

— Вроде.

— Умница девочка, не бойся, никогда никого не бойся.

Как не бояться, если этот страх живет внутри меня? Он разрушает, разъедает, лишь стоит дать ему вот такой мерзкий повод.

Игорь прижимает к себе, гладит по влажным волосам, а меня отпускает ступор. Всхлипываю, слезы текут по щекам, цепляюсь за его рубашку.

— Не уходи, только не уходи к ним, пожалуйста, Игорь, пожалуйста. Я прошу.

— Крис, все хорошо, через час, максимум два, мы приедем.

— Нет, Игорь, нет.

Я уже совсем ничего не вижу, в глазах только слезы, а в голове четкое понимание того, что они не вернутся.

Это как щелчок взведенного курка.

Это неизбежно.

— Кристина, посмотри на меня, посмотри, — рядом уже Артём, обхватывает мое лицо ладонями, вытирает слезы. — Прекрати, все будет хорошо, птичка. Не плачь, никто не умрет.

Это его «птичка» режет по живому, я так хочу обнять его и никуда не отпускать. Пусть он смотрит хоть как, пусть ревнует, только будет рядом.

Но он, отрывая меня от себя, целует в губы.

Мужчины быстро собираются, в руках Артёма кейс с ноутбуком, открывает дверь, выходит. Игорь лишь на миг останавливается рядом, смотрит в глаза, тянется поцеловать. А я думаю, что, если вот сейчас он это сделает, я больше никогда никого из них не увижу.

— Ты мое майское небо, Крис.

Говорит в самые губы и уходит.

Снова прислоняюсь к стене, сползая по ней на пол, уже не сдерживаю себя, просто вою, зажав рот ладонью.

Ни через час, ни через два они не вернулись.

Я встретила их гораздо позже, когда уже и не верила в нашу встречу.

Но лучше бы не встречала.

— Ты такая красивая.

— Как майское небо?

— Лучше.

— А ты романтик.

— Нет, ты знаешь.

— Знаю.

Мужчина ведет костяшками пальцев по лицу, убирая волосы, светит яркое солнце, а я растворяюсь в его зеленых глазах, вдыхая чуть уловимый аромат смородины.

— Ты обещал, что вернешься.

Он ничего больше не говорит, лишь плотнее сжимает губы, хмурит брови. А мне становится нечем дышать от его молчания и давящей тишины.

Резко просыпаюсь, сажусь на кровати. Странно, за окном еще ночь, а в моем сне было яркое майское солнце. На лбу испарина, не могу больше видеть эти сны и Громова, невыносимо так, что хочется выть после них белугой, забившись в дальний угол.

Долго сижу, привыкая к темноте. В квартире тихо Семен наверняка спит, я опять не оставить свет в прихожей, вот поэтому и снится прошлое. Надо бы уже забыть, начать все заново, а я не могу.

Такое чувство, что из меня уходит жизнь, хотя все совсем наоборот.

Откинув одеяло, иду в ванную. При включенном свете смотрю на свое отражение. Бесформенная мужская футболка, которая была в чемодане, когда мне его привез водитель, тот самый Леонид. Молча, не ответив ни на один из моих вопросов, поставил его и ушел.

Она пахнет парфюмом Громова, провоцируя мозг на воспоминания.

Сегодня ровно сто восемнадцать дней, как они ушли. Оставив меня одну в пустом коридоре, пропитанную страхом и непониманием. Я три дня не выходила на улицу, ждала, набирая каждые пять минут телефонные номера, которые выучила наизусть.

Никто не ответил.

Я так отчаянно тогда просила их не уходить, цепляясь за одежду. Я ведь еще и не сказала им самого главного. Что люблю их, уже люблю.

Неизбежно люблю. И ничего не могу поделать с этим.

Сняла футболку, бросив на пол.

Я почти не изменилась за эти три с половиной месяца, лишь волосы стали длиннее и грудь больше. Хотя нет, это далеко не все. Остановила взгляд на выпирающем, еще совсем небольшом животе, медленно провела по нему рукой.

— Все хорошо, малыш. Нам и вдвоем будет прекрасно, вот увидишь. Ты вообще появился вовремя, не то точно сошла бы с ума твоя ненормальная мамаша.

Накинула халат, прошла на кухню, у меня теперь другая квартира хоть и съемная, другой район, но она просторней и намного лучше. Включила чайник, вглядываясь в темную сентябрьскую ночь, за стеклом лил дождь.

Так незаметно прошло лето, словно и не было его совсем как и моего романа с двумя мужчинами. Рвалась на работу, лишь бы не сидеть в четырех стенах и не набирать до бесконечности знакомые номера.

В итоге удалила их только через месяц, когда начало тошнить по утрам и тест на беременность показал две полоски. После очередного разговора по душам с правоохранительными органами.

Меня с такой регулярностью вызывал к себе уже не какой-то там майор, а подполковник, суровый мужчина в годах с блестящей лысиной, что я запомнила в его кабинете каждую деталь. Одни и те же вопросы, по несколько раз, давили на психику.

Заварила зеленого чая, долго грела о кружку пальцы, продолжая смотреть в окно. Я не знаю, где они и что с ними. Мой случайный, такой жаркий роман закончился, оставив сотни вопросов, на которые мне никто так и не ответит.

А еще у меня от них осталось то, что не отнять.

В ту квартиру, на двадцать третьем этаже, куда я ходила три раза, строгая охрана высотки не пустила.

Чувствую себя пустой, но ведь не должна.

Мужчины приходят и уходят, бывает, что они оставляют детей, это вполне распространенный случай.

Смотрю на коробку, что стоит в углу, мой любимой обеденный сервиз, подаренный бывшей свекровью на свадьбу, так и кочует из квартиры в квартиру. Рука не подымается выкинуть, а распаковать нет желания. Громов об него постоянно запинался и матерился.

Опять вспомнила.

Но их двоих невозможно забыть.

Гнала от себя самые плохие мысли, они живы, точно живы, я чувствую, мы чувствуем. Игоря не просто так свалить с ног, а Артём слишком умный, чтобы лезть на рожон.

— Господи, пусть только они будут живы.

На телефон пришло сообщение, услышала его из кухни. По инерции хотела кинуться и посмотреть, но остановила себя. Надо перестать надеяться и кого-то ждать, пустое дело.

Допила уже остывший чай, выключила свет, заглянула к брату в соседнюю комнату. Семён спал, а не сидел в ноутбуке за игрушкой. Пришлось забрать его в большой город, оторвать от безделья, равнодушной матери. Он даже поступил в училище, будет учиться на повара, если на самом деле возьмется за голову. Да, теперь мне есть к кому возвращаться домой.