Женщина распростерлась на диване с темно-коричневой обивкой,стоящем в его гостиной. У нее были голубые глаза и огненно-рыжие волосы. Он быпредпочел блондинку с угольно-черным цветом глаз, потому что этот разительныйконтраст всегда разжигал его страсть. И воскрешал в памяти события прошлого. Нов этой гостиной, той самой комнате, где висит портрет, любая женщина отвечалаего потребностям. Именно в гостиной. Он всегда приводил своих жертв сюда.

Сегодня ночью Филднер снабдил его лакомым кусочком. На виддевушке можно было дать чуть меньше тридцати лет. Она была худощавой и высокой,и трепет ее тела возбуждал его, хотя обычно он предпочитал более миниатюрныхженщин. Его нынешняя жертва обладала выразительными чертами лица, бледнойкожей, чуть тонковатыми губами, почти идеально прямым носом и высокими, четкоочерченными скулами. Ему нравились такие скулы у женщин. Да, бездельник Филднерсумел угодить ему сегодня. Однако нужно избавиться от страха, плещущегося в ееглазах.

Этого будет легко добиться, подумал он, приближаясь кдевушке с улыбкой на губах и надеясь, что она сочтет его привлекательным.Красивых мужчин женщины боятся меньше. Как бы нелепо это ни звучало, так оно вдействительности и есть. Он испытывал дискомфорт, будучи лишенным возможностипосмотреться в зеркало, чтобы составить представление о собственной внешности ио том, какое впечатление он производит на прекрасный пол. Он знал, что у негодлинные черные волосы и глубоко посаженные карие глаза, но более мелкиеподробности собственного облика стерлись из его памяти. И уж конечно, ему недано было узнать, насколько широко он может позволить себе улыбаться без того,чтобы не обнажить неестественно длинные и острые передние зубы. Если он ибоялся, что девушка заметит его резцы, то мог легко успокоить ее силой своегоразума. Именно поэтому он денно и нощно держал в подчинении целый городок, внезависимости от того, бодрствовал он или почивал, поэтому успокоение однойнапуганной женщины не казалось ему сложной задачей.

— Тебе нечего бояться, — произнес он тихимголосом, одновременно посылая ей мысленный приказ успокоиться и медленнопридвигаясь ближе. — Все происходящее с тобой не более чем сон. Фантазия.Никто не причинит тебе вреда.

Ее широко распахнутые глаза вспыхнули огнем, она облегченновздохнула.

— Смотри мне в глаза, милая. Внимай моим словам.Чувствуй их. Тебе совсем не страшно. Ты в безопасности, тебе тепло и уютно, тыполностью расслаблена.

Пристально глядя на девушку, он отметил, что напряжениечастично покинуло ее тело. Веки ее отяжелели и стали смежаться. Он приблизилсяеще на шаг и нежно коснулся ее щеки.

— Твой разум пребывает в состоянии полнейшего покоя. Тыослабила контроль, забыла об обязанностях — все это теперь принадлежит мне. Тызнаешь лишь то, что я говорю тебе. Чувствуешь лишь то, что я позволяю тебепочувствовать. Желаешь лишь того, что я приказываю тебе желать.

Глаза девушки закрылись, с губ сорвался едва слышный стон,плечи расслабились.

«Так гораздо, гораздо лучше», — подумал он.

— А сейчас, моя драгоценная, ты хочешь только меня. Тыжаждешь моих прикосновений, моих ласк. Ты хочешь этого больше жизни, сильнее,чем когда-либо чего-либо желала. Не так ли?

— Да, — прошептала она и потерлась щекой о еголадонь.

— Нынешней ночью ты познаешь самое восхитительноенаслаждение в своей жизни. Может быть, оно продлится даже несколько ночей. Тыхочешь этого?

— Да, — согласилась девушка.

— Очень хорошо.

Чтобы поощрить свою жертву, он мягко провел рукой по ее щекеи шее, затем спустился ниже, к груди. Ответная дрожь девушки вызвала у негоулыбку. Ей будет хорошо с ним. Уж об этом он позаботится. Он проникнет в ееразум, выведает ее сокровенные фантазии и воплотит их в реальность. А когда всезакончится, она ничего не будет помнить. Она вернется домой целой и невредимой,а он почувствует себя удовлетворенным и сытым. По крайней мере, на какое-товремя.

Девушка поднялась и, расстегнув пуговицы платья, позволилаему соскользнуть с плеч и плавно опуститься на пол к ее ногам. Полностьюсосредоточив внимание на ее теле, а не на лице, он наблюдал за тем, как она, неколеблясь ни секунды, снимает бюстгальтер и трусики. Единственное лицо, котороеон желал видеть, с любовью взирало на него с портрета, находящегося за спинойдевушки.

Он привлек свою жертву к себе, лаская ее одновременно ируками, и разумом, чтобы заставить чувствовать каждой клеточкой тела. Мысленноон проник в ее сознание, чтобы лучше улавливать каждое желание. Она хотела,чтобы он прикоснулся к ее груди, — он так и сделал, поглаживая ее округлости,потом стал перекатывать между пальцами и потягивать ее податливые соски. Уловивее следующий порыв, он поцеловал ее в губы, затем мягко уложил на диван. Когдабедра ее раскрылись перед ним, он скользнул пальцами в сокрытую между нимиглубину, силой разума предвосхищая любое ее устремление. Он мог бы довести еедо точки наивысшего наслаждения даже не касаясь, но все же предпочел сделатьэто более привычным способом.

Когда девушка выгнулась в возбуждении, он накрыл ее телосвоим. Ему не было нужды снимать одежду. Она словно наяву почувствует егопроникновение в свое лоно, хотя в действительности это вовсе не входило в егонамерения. Она ощутит его плоть внутри себя, и сам он получит удовлетворение,но совсем не такое, как обычный мужчина.

Он насладится ее горлом.

— Называй меня «мой князь», — приказал он.

— Да, мой князь.

Он запрокинул ей голову, осторожно убирая волосы с шеи.Сейчас девушка напрягла бедра, словно он и правда проник в нее. В ееразгоряченном от страсти сознании царили фантазии, которые он сам ей внушил.

— Скажи это на моем языке, милая. Скажи prin? meu.

Девушка послушно повторила фразу, в то время как он,поддерживая ее под спину, поправил положение ее тела, чтобы можно былобеспрепятственно созерцать висящий над ее головой портрет. Затем он наклонилсяи прижался губами к нежной коже ее шеи. Застонав, она обхватила его руками инапряглась, подбираясь к вершине наслаждения. Он не мог этого допустить, покрайней мере до тех пор, пока сам не будет готов.

— Скажи, чтобы я овладел тобой. Скажи, что хочешь,чтобы я вкусил твою сладость.

— Да, prin? meu, бери меня. Вкушай меня. Я хочу, чтобыты сделал это. Ты должен.

— Я подчиняюсь твоему желанию. — Зубы егосомкнулись на ее шее, вскрывая яремную вену, и он почувствовал на губах вкускрови, эликсира, дарующего жизнь. Взгляд его был неотрывно прикован к чернымглазам изображенной на портрете дамы. Он пил кровь, а лежащая под ним девушкавздрагивала всем телом в чувственном экстазе.