Еще более пугающим являлось то, что она поняла смыслсказанного: «Старую любовь нельзя забыть».

Боль отступила, свет померк, воцарилась абсолютная тишина.Сторми открыла глаза. Ее машина стояла частично на дороге, а частично нагрязной обочине. Оглянувшись назад, она заметила на асфальте длинные следы отшин. Бросив взгляд вперед, она увидела, что фургон тоже остановился и Максин сЛу уже спешат к ней.

Сторми снова закрыла глаза. Да, многое теперь изменилось, и,прежде всего, она сама. С тех пор, как вышла из комы.

Она тогда не все время провела на больничной койке. Онапокинула стены лечебницы и собственное тело, чтобы оказаться… где-то еще.

Сторми не могла отделаться от ощущения, что обратно в своетело она вернулась уже не одна. Вместе с ней пришла некая сущность. Возможно,это владелица того голоса, говорящего на неизвестном языке. Теперь они вместеобитали в одной телесной оболочке.

Максин забарабанила в окно со стороны водителя, и Стормиопустила стекло.

— Я в порядке, — заявила она.

— Что случилось? Сторми, ты потеряла сознание безвидимых причин! Что с тобой?

— Ничего. Правда. Я… я просто заснула, вот и все.

Макс не поверила в подобное объяснение. Изучающе вглядываясьв лицо подруги, она вдруг удивленно вскрикнула:

— Сторми, что с твоими глазами?

— Что? Что с ними такое? — Девушка посмотрелась взеркало заднего вида. Из его глубины на нее воззрилась незнакомка сугольно-черным взглядом. Постепенно цвет ее глаз изменился с черного напривычный ярко-голубой. Сторми подавила дрожь и снова повернулась к подруге,стараясь придать своему лицу непроницаемое выражение. — С моими глазамивсе в порядке, Макс. Наверно, солнечные лучи сыграли со мной злую шутку, —спокойно произнесла она.

Максин бросила на нее взгляд украдкой.

— Но…

Лу положил руку ей на плечо:

— Тут неподалеку есть закусочная. Наверное, нам стоитзаехать туда, чтобы передохнуть.

— Отличная идея, — согласилась Максин, киваяСторми. — Подвинься. Я поведу.

Сторми сочла за лучшее не спорить с подругой, особенно когдата была так обеспокоена. И она что-то видела. Сторми вообще удивлялась, что ейудавалось так долго скрывать свои странные симптомы от Безумной Макси — этобыло совсем нелегкой задачей. С ней уже несколько раз случались подобныепроисшествия: внезапное ослепление, затем непонятные вспышки света и невнятныйшепот. Но до сегодняшнего дня она никогда не видела четких изображений людей ине слышала внятной речи, ни на иностранном, ни на ее родном языке. Что бы с нейни происходило, ситуация явно ухудшалась. Черт побери, она никому не моглаоткрыться, даже Макси. По крайней мере, до тех пор, пока не поймет, что же сней творится — и что все это означает.

Она опустила солнцезащитный козырек и, снова посмотревшись взеркало, с облегчением убедилась, что глаза ее привычного цвета.

Максин завела машину.

— Так ты расскажешь мне, что произошло?

— Честное слово, Макс, не знаю я. Я просто устала и,похоже, ненадолго задремала.

— И все?

— И все.

Максин поджала губы, и Сторми поняла, что пора сменить темуразговора.

— Послушай-ка, Макс, помнишь те листовки, которые мырассылали, чтобы создать себе рекламу?

— Помню, конечно.

— Ты отправила одну Джейсону Беку?

Максин нахмурилась:

— Да, листовку и визитку. Я разослала их всем, комутолько можно. А почему ты спросила?

— Сама не знаю. Просто вспоминала его недавно.

— В самом деле?

Сторми кивнула, затем указала на что-то впереди:

— А вот и закусочная. Лу заворачивает за угол.

— Возможно, там места побольше, чтобы припарковать этоттанк. Мы тоже повернем. — С этими словами она въехала на стоянку.

Сторми подумала о том, что ей с успехом удалось отвлечьвнимание подруги. Ей очень хотелось потереть голову — не то чтобы было больно,но чувствовалось напряжение. Однако она так и не решилась воплотить своенамерение в жизнь. Если она даст слабину и покажет Максин, что находится далеконе в первоклассной форме, та будет хлопотать вокруг нее, словно наседка надцыпленком.

— Я умираю от голода, — заявила Сторми. Макс святоверила, что наличие аппетита — это признак хорошего самочувствия.

— Я тоже, — согласилась Максин, останавливаямашину рядом с фургоном.

— Как проходит поездка? — поинтересоваласьСторми. — Есть ли какие-то сдвиги с Лу?

— Нет, черт побери! Он включил на полную громкостьрадио, передающее музыку в стиле кантри, чтобы свести возможности разговоров кнулю.

— Может, хочешь остаток пути провести в моемобществе? — Она похлопала по стопке CD-дисков. — У меня есть«Disturbed». [Взволнованный (англ.).]

— Это ты выглядишь взволнованной, — сказалаМаксин, подмигивая подруге. Снова посмотрев на Сторми, она нахмурилась. —Думаю, часть дороги я поеду с тобой, чтобы ты могла передохнуть пару часов.

— Я же просто пошутила, Макс. Тебе нужно ехать в одноймашине с Лу. Вдруг фургон попадет колесом в какую-нибудь вмятину на дороге и тыот толчка приземлишься прямиком ему на колени? Разве можно упускать такуювозможность?

— Черт побери, у меня будет миллион возможностей, когдамы разместимся в особняке.

— А я думала, он не собирается оставаться снами, — удивилась Сторми.

— Он тоже так думает, — ответила Максин, — ноя на всякий случай запихнула его рюкзак тебе на заднее сиденье.

Сторми оглянулась и действительно увидела большой кожаныйрюкзак, который ей не принадлежал и на который до настоящего времени она дажене обратила внимания.

— Какая я наблюдательная, да? — полувопросительно-полуутвердительно произнесла она. — Ко мне в машину мог быпробраться серийный убийца, а я его не заметила бы.

— Там недостаточно места для серийного убийцы, —возразила Макс.

— Эй! — Лу постучал в окно автомобиля. — Чтовы там застряли?

Ухмыляясь, Максин открыла дверцу и выбралась из машины.

Сторми последовала за подругой, но ноги ее предательскиподрагивали, а по телу разлилась неприятная слабость. Словно она работала дополного изнеможения. Только это было не так.

Подобное уже случалось с ней раньше, но недомогание быстропроходило. Оно никогда прежде не было таким ярко выраженным и интенсивным.Когда она впервые почувствовала слабость, то обратилась к врачу и прошла рядтестов, не выявивших ничего вызывающего беспокойство.