Север Нового Южного Уэльса, Австралия

— Нет! Тимми, вледина! Вельни мне мою иглуфку!

— А ты меня догони, неудачник!

— Я фее папе лафкажу, плофой Тимми!

— Давай-давай, ябеда!

В соседнем дворе горланили ребятишки. Дженнифер знала, что их только трое, но шуму от этих троих было как от уймищи озорников. Ее подопечные никогда себе такого не позволяли.

— Папе дела до тебя нет. Вот увидишь! — вновь возвысился над шумом голос старшего из детей. — Он даже слушать такую мелкоту, как ты, не станет!

Дженнифер нахмурилась и вздохнула. Отложив свое рукоделие, она выглянула в окно.

Беспокойное семейство всего семь дней назад поселилось по соседству. Она ничего не знала о них, кроме того, что дети производят очень много шума.

За прошедшую неделю Дженнифер четыре раза заходила на их двор, желая представиться, но всякий раз возвращалась назад ни с чем.

Соседским домом управляли эти сорвиголовы, и сколько она ни пыталась выяснить, где находятся родители и как их можно увидеть, ничего из этого не получалось. Дети ни разу даже не потрудились обратить внимание на присутствие соседки. Дикари какие-то…

Благословенный пригород! Тут каждый знал о каждом все без преувеличения, поэтому было вдвойне странно обитать рядом с шумливыми чужаками, не имея возможности кивнуть друг другу через живую изгородь и пожелать доброго дня, забирая утреннюю почту из стоящего у дороги почтового ящика.

Именно благодаря отсутствию достоверной информации множились разнообразные слухи, порождаемые вольными измышлениями неравнодушных соседей. Дженнифер не относила себя к числу изобретателей и распространителей этого досужего вздора. Она надеялась, что ее непосредственные соседи изъявят желание протянуть руку. Не дождавшись этого, она начала предпринимать свои безрезультатные попытки познакомиться с новенькими.

Теперь же Дженнифер просто выжидала, не зная, что будет дальше.

На этой улице она жила уже два года, и ей было сложно оставаться безразличной к изменениям, происходящим в этом крохотном уголке земного шара. С детства Дженнифер была привита мораль добрососедства и общепринятый стандарт поведения. И ее не могло не удивлять то равнодушие к условностям, которое проявляли новые соседи, тем более что они были люди достаточно респектабельные. Такой вывод Дженнифер сделала, исходя из внешнего облика озорников, которые с утра до вечера резвились во дворе, отгороженном от ее участка в пять акров калиткой и живописным кустарником.

Судя по всему, дети полюбили это место. Первые дни Дженнифер умилялась, наблюдая за их развеселыми игрищами, но спустя очень короткое время их неумолкающий гомон стал порядком утомлять ее.

И в какой-то момент дети начали казаться ей необузданными маленькими вандалами, которым неведомы элементарные правила приличия. Это критическое отношение только усугубилось вследствие того, что новые владельцы соседского дома упорно не шли на контакт.

— Неплафда! — прокричал обиженный голосок. — Папе ефть до меня дело.

Этот срывающийся от обиды голосок напомнил ей голос Коди. Малыш и по возрасту был близок к Коди, которому сейчас могло исполниться пять…

Дженнифер растревожила себя. Она сглотнула ком в горле, слезы безотчетно потекли по щекам, как происходило всякий раз, как что-то напоминало ей о Коди, чей последний вздох стал самым ярким и болезненным воспоминанием последних лет.

— Да, Роуди, папе не все равно, — проговорил хрипловатый мужской голос.

Замерев, Дженнифер утерла слезы и посмотрела в сторону окна.

— Постыдился бы, Тимоти Бренниган. Я велел тебе присмотреть за младшим братом, а не дразнить его, — сурово, но вместе с тем ласково проговорил мужчина, скрытый тенью садовых деревьев. — Стыдно третировать трехлетку, твое дело защищать его. Верни ему все, что отобрал. И дайте мне хоть полчаса поработать в тишине.

Дженнифер наблюдала эту сцену, спрятавшись за занавеской. Дети замолчали, и их взгляды устремились в сторону говорившего, которого она не могла видеть. Зато заметила ту покорность, с которой нарушитель спокойствия Тимоти выполнил указания своего отца. До этого момента Дженнифер не доводилось даже слышать голос мужчины.

— Я не отбирал, — пробурчал себе под нос Тимми. — Он сует себе в рот все подряд. Все игрушки обслюнявил. Посмотри, какая пакость.

Высокий шатен вышел из тени и сел на корточки рядом с малышом Роуди, хныкающим на расстеленном пледе.

— Тим, ты уже взрослый. Если считаешь нужным что-то сделать, не обязательно доводить брата до слез. А ты, Роуди, прекрати тянуть в рот что попало. Давай мне свои игрушки, я пойду и вымою их.

— Папочка, Тимми плофой, — пожаловался Роуди.

— Не хуже прочих, — отозвался отец и вошел в дом, унося с собой обслюнявленные игрушки.

— Глупая мелкота, — грозно буркнул Тимоти на Роуди.

— Плофой, — прошепелявил в ответ тот.

— Мямля, — не унимался старший.

— Тим, зайди в дом. Ты до сих пор не убрал в своей комнате. И таймер микроволновки давно пищит. Разве ты не слышишь? Вымой руки и разложи обед по тарелкам.

— Черт! — вспылил старший. — Ненавижу все это! — громогласно объявил он, но все-таки послушно сгреб канючащего братца в охапку и понес в дом.

Тимоти на вид было семь или восемь лет. Он был рослым, поджарым, порывистым и вечно лохматым мальчишкой. Роуди, несмотря на свои недавние обиды, любовно обхватил шею старшего брата пухлыми ручками.

Этим утром Дженнифер нигде не видела их маленькой сестренки, золотоволосой девчушки с синими глазами, как два больших блюдца, которая обожала менять платья, переодеваясь за день по нескольку раз и носясь по двору с пронзительными вскрикиваниями. Да и отцовский силуэт соседке доводилось видеть не часто. Обычно он окриками, доносящимися из дома, урезонивал разбушевавшихся отпрысков и выходил во двор только в крайних случаях. Их матери Дженнифер не видела вовсе.

По сути, соседские дети были весь день предоставлены сами себе. И это не могло не беспокоить Дженнифер.

Решив предпринять очередную попытку, она спустилась с крыльца своего аккуратного уютного домика и направилась в сторону соседского. На этот раз лучше зайти с парадного входа, подумала она. Для этого ей пришлось выйти из своей центральной калитки и пройти по тротуару до калитки соседей. Дженнифер прихватила с собой корзинку песочного печенья собственного приготовления. По ее представлениям не следовало совершать такие визиты с пустыми руками.

Дженнифер подошла к дому и собиралась уже постучать в дверь, как вдруг ее внимание привлек шорох в листве, и она обернулась на звук. На нижней ветке сидела та самая девочка лет пяти.