— Это еще что такое! Урок алгебры для нее — пустяки! Можно почитывать книжечки!

Рахиль Исаковна возмущенно потрясла отнятым томиком «Властелина колец». Восьмиклассники с удовольствием оторвались от уравнений, хотя глядеть на классную руководительницу и ее жертву — Марину Медведеву — явно не развлекательное зрелище.

Мрачное форменное платье и ворох светлых кудрей по плечам. И что за противная привычка опускать глаза, не опуская дерзко задранной — так кажется Рахили — головы. А Рахиль — это вам не шутка. Рахиль — это опасно. На ее уроках лучше глядеть ей в рот, закрыв свои собственный.

— Встать! Может, ты хочешь неделю мыть в классе полы? Сядь и открой учебник!

У Рахили строгая прическа и закрытое темное платье. Она ходит по классу так прямо, словно внутри у нее штык, и на лице такое выражение, будто она жует что-то кислое.

В этом году всех учеников ну просто обломали — ввели форму, и Рахиль Исаковна выбрала для девочек платья, похожие на ее собственное, — глухие, мрачно-коричневые, почти черные. Девчонки горевали долго, не узнавая себя в зеркалах, ссылались на школу в центре Кудрино, где форма хотя бы синяя, но все-таки пришлось носить. А потом решили, что некоторым, например Марине Медведевой, этот фасон со стоечкой даже идет.

Урок продолжается. Волшебный, головокружительный Толкиен в плену на учительском столе. Марина машинально открывает учебник. Но перед глазами все еще несутся тени Черных Всадников, шепчется Вековечный Лес, сверкают мечи и кинжалы. Взгляд убегает за окно, где собрались тучи, такие же фантастические, как прерванное повествование. Они ползут из-за темного кудрявого леса, со всех сторон окружающего их маленький подмосковный городок. Там, на просторе, среди зеленых холмов, вполне могла бы разворачиваться Великая Битва за Кольцо Всевластья. Эльфы, гномы и гоблины смотрелись бы там как дома. Вокруг звонких ручьев и ближе к озеру могли бы жить речные эльфы, а в елово-березовом лесу, то таинственно-мрачном, то солнечно-радостном, — почти невидимые лесные…

— Теперь она глядит в окно! Науки ее явно не интересуют! — иронично и отчетливо заговорила Рахиль. — Если не хочешь учиться, незачем в школу ходить. Марш за дверь! А за книжкой пусть придет отец. Господину Медведеву будет приятно посетить опять родную школу и узнать, что любимая дочь из нее скоро вылетит!

Дверь хлопнула. Стриженный ежиком шалопай привскочил с места. Рудик Фольц.

— И ты раздумал учиться? Давай дневник!

Заодно Рахиль Исаковна уловила еще три протестующих взгляда. Пронзительный, непроницаемый, исподлобья — Жанна Лончинская. Сосредоточенный, серьезный — Артур Грачев, лучший ученик в классе. Полный незащищенности и недоумения — Рафаэль Мдивани.

Опять эта компания строптивцев! Ведь специально рассадила их по разным углам!

Даже когда слова Рахили справедливы, ни у кого не возникает желания исправиться, потому что она стремится не помочь человеку стать лучше, а загнать его глубже в грязь. Но если переживать из-за всего, что она говорит, пришлось бы печалиться каждый божий день, кроме воскресений. Хотя — «вылетишь из школы» — этого в ее репертуаре раньше не было.

Марина постояла на школьном крыльце. Солнце сбросило капюшон из туч, и освобожденные лучи затопили весь город. На миг все стало белым: небо, дома. Железные крыши — сплошное слепящее зеркало. Молоденькие листья тополя, завернутые ветром, — льющаяся ртуть. И каждый листик дразнит свободой.

Ну и хорошо, что вырвалась пораньше! Надо успеть купить торт. Нет, лучше два — у братика сегодня день рождения, и соберется полон дом гостей. И побольше шипучки: Павлик (ему исполняется семь) любит фанту, Рафаэль — тоже, Артур — пепси, Рудик и Жанна — спрайт. Куда бы отправиться за покупками? Можно, конечно, и в магазинчик рядом с домом. Вода там есть, но вот торты — самые лучшие — только в центре, в кафе «Забавушка»…

Гроза, которая с утра блуждала вокруг Кудрино, так и не собралась. Видимо, все-таки решила дождаться своего законного начала мая. Вот и еще один хороший момент — тем более что зонтик Марина забыла дома. Хороших моментов всегда можно наскрести, если постараться.

Итак, в центр!

Если честно, она просто любит здесь бывать без повода или выдумывает повод, чтобы сюда прогуляться. Здесь, в центре, — роскошный парк с экзотическими для средней полосы деревьями, большой книжный магазин с веселым типографским запахом новеньких книжек, фонтаны, которые совсем скоро заплещутся, шумный пестрый рынок. Название кафе «Забавушка» в полной мере оправдывают игровые автоматы для детей, большущий телевизор с сериалами для их мам и тир для развлечения пап. А торты здесь в самом деле отличные: и их любимое «Волшебное кольцо» (как-то там у Рахили скучает бедный Толкиен!), и шоколадного ежа обязательно надо взять — то-то Павлик обрадуется!

Но у прилавка толпилась очередь, торты уже кончались, и покупатели постановили давать по одному. Значит, придется кого-то просить. Марина с сомнением поглядела на хмурую старушку, стоящую впереди, и перевела взгляд на мальчишку, своего ровесника, который выбирал мороженое. Протянула ему деньги:

— Ты торт не покупаешь? Возьми мне, пожалуйста, вон того большого ежа.

Он протянул руку, даже не оглянувшись. Марина хотела показать ему ежа на витрине, а когда повернулась, перед ней никого не было. Она растерянно глядела на болтающуюся стеклянную дверь. Очередь приняла самое деятельное участие:

— Сколько ты ему дала? Сто одной бумажкой? Ого!

— Ну, теперь не догонишь — вон автобус отошел!

Книжку отобрали, деньги украли. Вот денек!

А может, и наплевать на шоколадного ежа — один раз они уже покупали такого, и Павлик ни за что не давал его разрезать, чуть ли не рыдал. Они с папой потом незаметно сзади отрезали по кусочку, а мордочка так и осталась — и засохла. Павлик не дал мучить ежика. Правда, тогда он совсем маленький был, сейчас, наверное, не стал бы рыдать.

Все-таки хорошие моменты не всегда наскребаются. Марина прикидывала, как одного торта хватит на всех. Получалось, что не хватит…

Но тут над нежно-зелеными волнами акации сверкнул золотой кораблик, весело блеснуло круглое окошко из разноцветных стеклышек, и на душе полегчало: родной дом встречал ее — и надежный, и беспечный, как всегда. Уже и музыку включили! «Позови меня с собой», — заливается Пугачева — значит, отец дома.

Первыми Марину заметили Петровна и Глебовна, живущие напротив старушки. Забор, разделяющий их владения, — их наблюдательный пункт. Нравственность и чужие дела всегда под контролем. А уж Медведевы попали в центр внимания еще до своего приезда.