Наблюдатель пристально всматривался в этих четверых. По крайней мере одного он узнал: сначала он видел его в магазинчике у базара, куда сдавал две старые книжки, а потом почти случайно дал ему по шее на соседнем пустыре.

Компания поравнялась с деревом и, хотя незнакомец уже не только не прятался, а весь подался вперед, прошла мимо, ничего не заметив — один из них что-то говорил, может быть, даже читал стихи, а остальные слушали. Та, что шла в середине, опять засмеялась, а ее светлые кудри на солнце стали золотистыми, и наблюдатель не мог разобраться, что должен делать; оставаться на месте или идти за ними, и если идти, то почему и зачем.

Марина вошла в комнату и остановилась: на нее смотрело вытянутое личико Павлика, физиономия дога тоже была какой-то недоуменной. На диване неподвижно сидела миниатюрная женщина с пышными черными волосами, бледным лицом и отсутствующим взглядом — она уже была у них недавно, на дне рождения. Рядом с ней девчонка лет двенадцати, рыженькая, с острой лисьей мордочкой.

— Пап, у нас гости?

Отец доставал что-то из шкафа и как-то неловко застыл:

— Да, это Ева и ее дочь Клара, познакомьтесь. Они у нас пока поживут. Одолжи, пожалуйста, Кларе какое-нибудь свое платье, а я попрошу Рахиль Исаковну, чтобы ее взяли в ваш класс. Мы с тобой потом еще поговорим, а пока устрой им комнату, пусть Дора поможет.

Но Доры нигде не было.

* * *

Новость облетела всю Зеленую улицу. Соседи были потрясены. Петровна и Глебовна сообщали всем: Медведев из Странного Дома женился. И на ком! На сумасшедшей Еве!

Об этой женщине ходили по Кудрино разные толки, насколько неясные, настолько противоречивые. «Чокнутая она, это все подтвердят, ее так и называют — сумасшедшая Ева», — утверждала Петровна. «Да просто водит к себе чужих мужей — вот и все ее сумасшествие, — возражала Глебовна, — а чокнутой прикинулась». — «Как же, прикинулась, — возмущалась Петровна. — Да стоит только на нее взглянуть, и каждый скажет, что она ненормальная. Говорят, муж ее был моряком и утонул, с тех пор она свихнулась и теперь сюда приехала, как будто у нас только свихнутых не хватает». — «И не муж, — тут же отвечала Глебовна, — а приятель, и не утонул, а сбежал, и правильно сделал…» Исчерпав запас самых невероятных сведений, соседки сошлись на том, что таких под замком держать нужно и что сосед поступил возмутительно. А они-то считали его порядочным человеком! Сам, небось, ненормальный, раз связался с чокнутой. И они с удвоенным вниманием стали следить за Странным Домом.

Рафаэль тихо наигрывал что-то на пианино. Артуру Марина протянула свежий номер «Науки и жизни»:

— Вчера пришел. Я отцу пока не отдаю, читай. Тут интересное есть про электронные книги.

А Жанна, заглушив Рафаэля, включила магнитофон со своей любимой Земфирой.

Друзья, как всегда, расположились в Марининой комнате. Они любили Странный Дом. У Рафаэля тоже было просторно, но стоило к нему прийти, как сразу лезла мама. У Жанны докучала сестренка. У Артура просто не было своей комнаты. А здесь никто никогда не мешал. Иногда Павлик пытался проникнуть — его привлекало общество старших, но Дора его перехватывала.

— И чего твой отец подобрал ее на базаре? — пожимала плечами Жанна. — Она же просто дохлая овца. Неужели правда женился?

— Ни на ком он не женился! — рассердилась Марина. — Я уже замучилась всем объяснять. Это соседки болтают.

— А чего же?

— Он сказал, что они с друзьями встретили ее в плачевном состоянии, когда к нам на день рождения собрались. Дяде Алику еще изюм в кулек из старинной книги насыпали. Ну, и решили, что нельзя ее так оставлять, пусть пока у нас поживет, места много. Они же все одноклассники, как мы с вами. Представь, ты бедствуешь — а остальные что, не помогут?

— Я не сумасшедшая, — дернула плечом Жанна.

— Кто сумасшедший? — поднял голову Артур, углубившийся в журнал.

— Опять все проворонил! — расхохоталась Жанна. — Кто, кто! Папа сказал, у нее депрессия.

— Прелестной дочери прелестнейшая мать, — продекламировал Рафаэль, поясняя.

— Ну, и дали бы ей денег, — продолжала Жанна. — А в дом чего тащить? Не понимаю я…

— Я сама, если честно, не все понимаю. Она какая-то… несчастная. Сидит, молчит, тоску нагоняет. Не ходит никуда. И Дора ушла, сплетням поверила.

— Какие же сплетни? Вот ты сегодня в школе не была, а Клара эта самая в наш класс заявилась. Твоей сестрицей назвалась.

— Глупости.

— Никакие не глупости! А к Рахили приклеилась — никто и моргнуть не успел. Из кожи вон лезет, лишь бы быть на лучшем счету, за пятерку удавится. У меня глаз верный. А это откуда? — Она сложила в букет рассыпанные по подоконнику белые первоцветы.

— Погоди. — Марина быстро распахнула дверь, кто-то проворно отскочил в сторону. — Подслушиваешь?!

Клара без стеснения подошла и остановилась на пороге, явно рисуясь — высокая, в красивом синем Маринином платье, распущенные рыжие волосы ниже пояса. В уголке пухлых губ — усмешка.

— А, вот кто ведет тут крамольные речи. Буду знать.

Артур, Рафаэль и Марина, возмущенные до предела, хотели что-то сказать. Но Жанна стремительно прошла по комнате и без всяких слов захлопнула дверь, чуть не ударив Клару по лицу.

Клара расположилась в Странном Доме, как в своем собственном. После тесной комнатки, где они раньше ютились с матерью, ей все здесь казалось красивым и роскошным, главное — роскошным. О, она всегда знала, что ей место не в конуре возле базара, а вот в таком шикарном доме, которому соответствовало и новое платье.

Даже собственное имя казалось теперь Кларе недостойным новой жизни, которую она начинала. Его тоже надо было сменить. Правда, ну что интересного может произойти с девушкой, у которой дурацкое имя Клара? В уме носились варианты, она по многу раз повторяла каждый, радуясь, как ребенок, и наконец придумала называть себя Кларисса. Как в фильме! Взяла фломастер и как можно красивее написала на странице журнала, на полях: Кларисса, Кларисса. Главное — самой привыкнуть, а уж остальных она приучит. Есть же у них в классе Инесса, которая требует, чтобы именно так ее называли, а не Инкой какой-нибудь… Потом уверенно и размашисто написала новое имя на обоях и загородила надпись журнальным столиком. Почему бы и не переставить мебель, как ей нравится?

«Мне нравится наша мебель». «У нас неплохие обои». «А где у нас утюг?» «Почему наша собака гуляет без намордника?» Ее хозяйский тон и местоимения «наша», «наше», повторяемые с видимым наслаждением, коробили Марину и резали слух. Как можно так свободно вести себя в незнакомом доме, едва перешагнув его порог?

А Клариссе скоро стало мало дворца: хотелось, чтобы и люди, населяющие ее владения, признали ее. Но присутствие Марины неприятно напоминало, кто тут настоящая хозяйка. Все в ней раздражало Клариссу. Почему, завидев ее, все улыбаются, даже эти противные старухи напротив? Почему за ней вечно тянется хвост поклонников, но не заметно, чтобы она флиртовала хотя бы с кем-нибудь? Почему к ней любят приходить гости и всегда бывает так весело?