ЖИЗНЬ СВЯТАГО АФАНАСИЯ ВЕЛИКАГО, АРХИЕПИСКОПА АЛЕКСАНДРИЙСКАГО[1]

Святый Григорий Богослов, прославляя подвиги св. Афанасия Александрийскаго, в похвальном слове, выразил желание «особым писанием изобразить его доблести, как и он описал жизнь божественнаго Антония». Важность заслуг Святителя Александрийскаго для церкви Христовой, – его непоколебимая твердость в защищении истины, сила в обличении лжемудрований еретических, терпение в многократных изгнаниях за чистое исповедание учения Христова, заботливость об умиротворении Церкви, – все это могло расположить св. Григория к более полному начертанию великих подвигов иерарха, неослабно в течении полустолетия действовавшаго на многотрудном поприще, по временам оставляемаго едва не всеми своими собратиями. И кому лучше было изобразить эти подвиги, как не современнику, хотя и младшему, принимавшему столь же живое участие в делах Церкви, боровшемуся с теми же врагами, против которых подвизался и св. Афанасий? Но мы не видим желания св. Григория исполнившимся.

К счастию, сохранились до нас писания св. Афанасия, в которых он, по обстоятельствам времени, имел нужду говорить о своих делах, и это некоторым образом вознаграждает для нас недостаток других современных сказаний. Даже ближайшие повествователи церковныя, как то Сократ и Созомен, часто сами не находили лучших источников для сего времени, кроме писаний св. Афанасия.

Пользуясь преимущественно этим источником и соображая посторонния свидетельства, постараемся, хотя бы в слабых чертах, представить жизнь св. Афанасия Александрийскаго, для объяснения предлагаемых его творений.

* * *

Прежде нежели приступим к обозрению жизни и подвигов св. Афанасия, считаем нужным обратить внимание 1) на состояние христианства в его время в Египте, и 2) на значение кафедры Александрийской, которую он занимал.

1. Проповедь Евангелия, еще при Апостолах принесенная в страну, смежную с Иудеею, быстро распространилась по Египту, и многих привлекла в недра Церкви Христовой. Население христианское было многолюднее, и кафедры епископские встречаются чаще в нижнем Египте, или Дельте, где было сильнее влияние греческаго образования на народ. Но еще с началом III столетия являются «крепкия борцы» за имя Христово и из Фиваиды, или верхняго Египта[2]. А в гонение Диоклитианово и Максиминово, в течение нескольких лет, каждый день страна эта представляла мужественных страдальцев за веру от десяти до ста, как пишет Евсевий, лично бывший там в это время[3]. В третьем столетии коренные жители Египта, Копты, уже имели Св. Писание на своем языке[4].

Падение язычества в Египте представляется особенно поразительным доказательством божественной силы христианства. Религия, которой опорою служили многочисленные священные памятники, пережившие несколько столетий, и распространенное в целом мире языческом высокое мнение о мудрости жрецов ея, – религия, которая в глубокой древности имела влияние на верования и других народов, и даже во времена неверия успела привлечь внимание образованных греков и римлян к своим таинствам, которая воспитала в философии направление, стремившееся к примирению всех верований против христианства, и своею таинственностию благоприятствовала некоторому одухотворению язычества, – пала при всех усилиях жрецов и философов поддержать ея, при всем благоговении разнонародных поклонников к ея учреждениям, о котором и доселе свидетельствуют здания и надписи римскаго времени. Се Господь седит на облаце легце, и приидет во Египет, и потрясут ея рукотворенная египетская от лица Его, – и познан будет Господь египтяном: и уведят египтяне Господа в той день, и сотворят жертвы и дары, и обещают обеты Господеви, и воздадят (Ис. 19, 1, 21.). С каким утешением повторяли эти слова Пророка христианские учители Александрии, взирая на дивную перемену, совершившуюся в виду не многих поколений, в стране, наиболее погруженной в суеверие[5] Нигде слово Евангельскаго учения, ни над кем, не явило столько своей силы, пишет Евсевий[6], как над Египтом.

Впрочем не должно думать, чтобы в Египте все решительно изменилось. Язычество в этой стране было близко приспособлено к местным обстоятельствам. Одним из главных предметов обожания была р. Нил[7], от которой зависело все благоденствие края. У этого бога были свои жрецы[8]. И эти-то приверженцы лжеверия старались поддержать в народе мысль, что если он перестанет воздавать обычныя жертвы и приношения своему божеству: то река не даст своих вод для орошения полей, и весь Египет должен страдать от голода[9]. Поэтому, даже до времен Константина Великаго, упорствующие язычники продолжали отправлять обычныя празднества пред началом разлития реки; и нилометр, или измеритель разлития Нила, как вещь священная, хранился в Александрии – в храме Сераписа, в других городах – в других храмах языческих. Этим хотели выразить, будто вся страна еще признает себя под покровительством прежде чтимаго ею божества. Константин Великий, сделавшись обладателем Востока, воспретил отправлять языческия церемонии на берегах Нила[10], нилометр передал в храм христианский[11], и вместо языческих жертв стали возноситься христианския молитвы об изобильном разлитии плодотворных вод[12]. однакоже, и после того, слепые приверженцы язычества, пользуясь смутами в церкви александрийской, произведенными арианством, продолжали отправлять свои суеверные обряды[13]. Тогда как в других городах указами Императоров уже прекращены были жертвоприношения в храмах языческих, – в Александрии они еще совершались в храме Сераписа, и этот великолепный храм привлекал к себе отовсюду взоры язычников[14]. А вдали от Александрии, язычники тем свободнее совершали свои моления и празднества. В житии аввы Аполлоса Гермопольскаго упоминается, что не вдалеке от его келлии было до десяти селений, в которых жили язычники, и жрецы их торжественно выносили своих идолов из храма, и совершали свои таинственные обряды, умоляя о изобилии вод[15]. И нужны были сильное слово и чудодействующая сила отшельников, для обличения нечестивых и вразумления заблуждающих.

Кроме упорных язычников, в Египте и в особенности в Александрии, были и другие враги имени Христова – иудеи. До разорения Иерусалима считалось иудеев в Египте около миллиона; в Александрии они занимали две из пяти частей города[16], который считал у себя до трех сот тысяч граждан[17]. Возстание иудеев при Веспасиане отозвалось ужасными бедствиями для народа иудейскаго и в его чужестранных поселениях. Так и в Александрии истреблено было тогда греками до пятидесяти тысяч иудеев. – Но с другой стороны, падение Иерусалима, без сомнения, и приумножило число переселенцев иудейских в Александрии, столь близкой к их отечественной стране, и дотоле благоприятствовавшей их вере и благосостоянию гражданскому[18]. Христианские Императоры дозволяли им, как везде, так и в Александрии, жить по своему