Смерть пятимесячного Умарали Назарова, сына таджикских трудовых мигрантов, вызвала, как было принято говорить лет десять назад, широкий общественный резонанс. Его мать забрали в полицию за нарушение миграционного законодательства, полицейские мальчика забрали. Правда, они говорят, что быстро отдали врачам, и он умер. То есть полицейские ни при чем, так вышло.

На самом деле никакого настоящего резонанса снизу в России уже быть не может, за этим стараются следить. Тем более тут история приезжего. Это, конечно, дало повод части гражданского общества, критически настроенной к власти, сделать вывод, что вся дикость ситуации заключается в том, что это была семья мигрантов, и поэтому к ней так отнеслись.

Разумеется, это не так. Речь здесь идет не о происхождении, а о социальном статусе. Действительно, мигранты в данном случае относились к группе риска, но прежде всего, потому что за них не было кому заступиться.

По России похожие случаи происходят постоянно, люди умирают в полиции. Как правило, они как раз из той самой группы риска – за них некому заступиться. Поэтому полицейские ничего и не боятся, у них ведь всего лишь один страх – перед начальством.

Почему люди умирают в полиции? Причин несколько, прежде всего это пытки. Каждую неделю в России судят полицейских за избиения задержанных. Если их так часто судят, то можно с большой долей вероятности предположить, что гораздо больше силовиков избегают наказания. Но это не только насилие. Полицейским часто просто наплевать на задержанных, люди умирают без врачебной помощи. Алкоголики и наркоманы – они вот в самой-самой группе риска. К тому же их смерть так легко оправдать: сами виноваты. Поэтому полицейские и не вызывают врачей, мало ли кто у них там в обезьяннике кричит.

Предпринимались, конечно, попытки что-то сделать с этой волной смертей в ОВД, громкой историей стало расследование по делу ОВД «Дальний» в Казани. Вот там действительно был широкий общественный резонанс, безусловно, инициированный из Москвы. Со всеми подробностями, в том числе с бутылкой шампанского, которой полицейские пытали несчастного задержанного, впоследствии скончавшегося. Понятно, что громкое расследование было нужно Москве и тогдашнему президенту Медведеву, чтобы попытаться запустить реформу полиции. Она в итоге провалилась, но он хотя бы пытался.

Этот эпизод с пыткой в ОВД «Дальний» есть и в книге, Кашин моделирует ситуацию, что бы произошло, если потерпевший с бутылкой шампанского в заднем проходе остался бы жив. Да ничего хорошего бы не произошло с ним, вот в чем проблема. Сам виноват.

Как бороться против полицейского насилия? К сожалению, самый действенный способ избежать пыток в полиции – это позвонить другому силовику. Чуть менее действенный способ – говорить о возможном широком общественном резонансе. То есть с правозащитниками, прессой. Этого полицейские могут опасаться, особенно в регионах. В конце концов, в центре не любят скандалы на местах.

В противном случае шансы на успех невелики. Можно пытаться самому бороться с полицейской системой, но здесь высокие риски. Архангельский юрист Андрей Креков шел вечером домой, полицейские его остановили, был конец месяца и им надо было выполнить план по задержанным. Он возражал – спешил к жене и дочери. Его забрали в полицию, он стал еще сильнее возмущаться. На утро врач насчитал на его теле 60 повреждений. Но в итоге именно он сейчас сидит в колонии-поселении, он получил по решению суда срок 2 года 9 месяцев. Якобы скованный наручниками по рукам и ногам он укусил полицейского за бедро и оставил рану 1 см на 1 мм. Ровную, такой от зубов не бывает. А сел он в тюрьму только потому, что попытался добиться справедливости и посадить избивавших его полицейских.

За что людей убивают в полиции? Это неясно, это вообще не очень объяснимо. Родственники погибших растеряны. Мать мужчины, которого до смерти запытали в отделе полиции беспокоилась, потому что ей не отдавали вещи сына. «Тренировочные штаны, это ладно, они старые. А вот куртка хорошая, пусть нам куртку отдадут, внук будет донашивать», – плакала она по телефону. Ну понятно же, из какой социальной группы погибший – поэтому он был в зоне риска. Обычный русский парень из далекого Забайкалья, в том самом районе, где нету работы.

Конечно, появление приморских партизан, которые декларировали вооруженную борьбу с полицейским произволом, выглядит с одной стороны случайностью – люди из группы риска, как правило, не берут в руки оружия. С другой стороны, это рано или поздно должно было произойти. И пусть даже приморские партизаны это легенда, все равно их будут вспоминать как символ, неважно, были ли они теми, за кого себя выдавали.

Рано или поздно у это вялотекущей гражданской войны будет продолжение. Олег предлагает один из сценариев, на самом деле призывая подумать, как бы эту необъявленную войну закончить.

Вместо предисловия: Русская Эбола

Россию охватила странная эпидемия. По всей стране бушует какая-то загадочная болезнь, и сообщения об очередном летальном исходе уже не удивляют. При эпидемиях так бывает всегда; смерть одного – трагедия, смерть многих – статистика.

Вот подряд, наугад новости за январь и февраль 2015 года:

– Медвежьегорск, Карелия, 3 января. Мужчина, возраст не указан, в протоколе написано, что пьяный. Задержан, доставлен в отделение, умер;

– Барнаул, 4 января. Мужчина, 37 лет. Написано, что пьяный. В отделении мужчине стало плохо, он умер;

– Петербург, 9 января. Женщина, 33 года. У женщины дома громко играла музыка, соседи вызвали полицию, полиция приехала и забрала женщину, в отделении женщине стало плохо, и она умерла;

– Холмск Сахалинской области, 14 января. Мужчина, 33 года, административное задержание, помещен в изолятор, найден мертвым. В протоколе написано, что повесился;

– Рязань, 15 января. Мужчина, 45 лет. Написано, что пьяный. Задержан, доставлен в отделение. В отделении начал издавать хрипы, умер;

– Киров, 16 января. Мужчина, 34 года. Задержан и доставлен в полицию для проверки на причастность к краже. Почувствовал себя плохо, умер;

– Петропавловск-Камчатский, 26 января. Мужчина, 45 лет. Доставлен в краевой наркологический диспансер, оттуда зачем-то (пишут, что «вел себя неадекватно и агрессивно») увезли в дежурную часть краевого УМВД. Помещен в камеру, в ней же и обнаружен мертвым;

– Березовский район Ханты-Мансийского округа, 27 января. Мужчина, 51 год. Написано, что пьяный. Доставлен в полицию, почувствовал себя плохо, умер;