— Ох, мистер Уиллет, а вы затейник, — игриво хохотнула я, поглаживая лысину старого извращенца ладонью, облаченную в тонкую чёрную перчатку из латекса.

— А ты как думала, кошечка, — засмеялся он. — Я ещё ого-го.

Он резво скинул с себя, пиджак, галстук, рубашку, расстегнул ремень, принялся за ширинку брюк.

Я стояла тупо улыбаясь, глядя на то, как сенатор быстро оголяет необремененное физическими нагрузками тело и мне хотелось плеваться.

Мерзкое зрелище.

А ведь я не первая молодая красотка, с которой он желает переспать и уверена, что желающих поиграться с его причиндалами масса. За деньги, само собой. Бесплатно такой гадкий персонаж никому не нужен.

— Ну, милая, приступай, — стянув с себя семейники, оставаясь в одних длинных цветастых носках, скомандовал он, указывая на свой микроскопический хрен, заросший седыми волосами.

Я занервничала. Где его чертова жена? Почему не врывается в гостиничный номер, как было оговорено ранее? Почему я должна смотреть на это обнаженное нечто?

Мысленно я выручалась.

На деле обворожительно улыбнулась.

— Ну, кошечка, чего мнёшься? Соси! — призывно сказал он, неуклюже подаваясь тазом вперед, смешно болтая своим хозяйством.

— А как же бонус, дорогой? — хитро улыбаясь, ответила я, специально растягивая время.

— Это какой же? — сенатор сделал шаг вперёд, приближаясь.

— Сидеть, — приказала я, звонко хлестая кожаной плеткой по полу.

Извращенцу это понравилось. Он послушно плюхнулся на диван, широко раздвигая ноги.

— А ты страстная, — прорычал он.

— А ты мудак, — буркнула я себе под нос, так, чтобы он не слышал.

Взяв пульт с журнального столика я включила стерео систему. Из колонок полилась музыка. Я начала плавно двигаться в такт мелодии, эротично покачивая бёдрами. Благо с исполнением стриптиза у меня проблем не было — многолетний опыт давал о себе знать. Я могла часами крутиться в танце, медленно и планомерно снимая с себя одежду, но в итоге полностью не обнажиться и остаться в нижнем белье.

Такой расклад меня вполне устраивал, лишь бы похотливый сенатор не перевозбудился и не накинулся на меня до прихода жены.

Кстати, где она?

Я бросила взгляд на часы, поворачиваясь к мистеру Уиллету задницей.

Почти половина одиннадцатого. Миссис Уиллет прилично запаздывала.

— Хочешь меня, мой тигр, — прошептала я, вновь ударяя плетью по полу, проводя свободной рукой по груди, чуть расстёгивая латексный топ, показывая кусочек алого атласного бюста.

— О, да, кошечка, — вскакивая на ноги, в нетерпении завопил сенатор, подбегая ко мне и заключая в объятия.

Нет. Нет. Нет. Это в планы не входило. Машинально я пыталась увернутся от губ этого старого героя-любовника, но получалось не очень. Он дважды умудрился поцеловать меня в щеку и облобызал мне всю шею, прежде чем дверь в номере с грохотом отворилась и на пороге появилась миссис Уиллет.

— Томас Джеймс, мать твою, Уиллет! Какого дьявола ты творишь?! — заорала она.

Я тут же оттолкнула сенатора. Тот, в свою очередь, прикрыл крохотное достоинство газетой, которую схватил с кресла.

— Подлец! Свинья! Как ты мог? — женщина в несколько шагов преодолела расстояние до мужа и отвесила ему звонкую пощечину.

— Ты все не так поняла, дорогая! — причитал он, тщетно пытаясь оправдаться, потирая щеку.

Всегда блистающий на светских раутах, умный и деловитый сенатор Уиллет смотрелся сейчас отвратительно и жалко.

И так было всегда. Каждый раз один и тот же сценарий. Я соблазняла мужчин, жены застукивали их со мной и постоянно изменники пытались найти себе алиби, придумывая небылицы.

— Ты же понимаешь, что я не прощу тебе этого? — кричала разъяренная миссис Уиллет. — Я у тебя все отсужу, в противном случае, можешь попрощаться со своей политической карьерой! Я пройдусь по всем шоу, засвечусь во всех СМИ и расскажу, что застукала тебя, примерного семьянина, идеального супруга, с проституткой!

— Лиззи, — взмолился он.

— Оденься уже!

— Лиззи, прости!

— Увидимся завтра утром! Можешь звонить адвокату! — ответила миссис Уиллет, перед тем, как покинуть номер.

Мужчина натянул трусы и хотел было бросится вслед за женой, но, видимо, вовремя вспомнил, что является фигурой медийной и негоже ему, политику, носится по коридорам отеля полураздетым. От безысходности от расплакался, медленно сползая на пол, яростно стуча кулаком по рядом стоящему дивану.

Незаметно для сенатора, я улизнула за дверь, оставляя его наедине с переживаниями.

Что же, мистер Уиллет, вы сами во всем виноваты. Поделом.

***

Чуть позднее я встретилась с миссис Уиллет на нейтральной территории, в крохотной кофейне, располагающейся в Нижнем Манхеттене, в районе финансового Квартала. Женщина выглядела подавленной и расстроенной. Глаза ее были красными от слез, но макияж все так же безупречно смотрелся на ее немолодом лице.

— Здравствуйте, Оливия, — увидев меня, поприветствовала она.

Я присела рядом на свободный стул.

— Что же, вот ваш гонорар, — женщина выложила на стол толстый конверт.

Я тут же проверила его содержимое. Купюры с изображением Гловера Кливленда радовали глаз. Я довольно улыбнулась.

— Если честно, надеялась, что у вас ничего не получится, — грустно сказала она. — Верила до последнего, что мой муж не такой.

Я вздохнула. Глупые женщины. Да всем, всем изменяют! Не думайте, что вы исключительные и с вами такого никогда не произойдёт! Просто некоторые мужчины делают это по-тихому, не афишируя свои грязные делишки, а кто-то гуляет на широкую ногу, развлекаясь по полной.

— Сочувствую вам, — без особого сожаления, откликнулась я.

— Не за чем. Вы открыли мне глаза на моего благоверного. Теперь я понимаю, что уезжая в соседние Штаты он не только работой занимался, но и развлекался по стриптиз-клубам, со шлюхами. Боже мой, ему же почти шестьдесят! Какой позор! — сетовала женщина.

Ненавижу такие моменты. Конечно, обычно клиентки просто расплачивались, и мы расходились, но были и такие, как миссис Уиллет — любительницы пожалеть себя, поплакаться на судьбу. В таких случаях я старалась поскорее распрощаться и свалить, потому что мне нечего было сказать этим несчастным. Да и что говорить, когда ты напрямую поспособствовала развалу семьи?

— Вы знаете, мне уже пора, — я демонстративно взглянула на запястье, украшенное дорогими часами.