Алексей Николаевич Савинов

Карл Павлович Брюллов

А. Н. САВИНОВ

Карл Павлович

БРЮЛЛОВ

Издательство "Искусство" Москва - 1966

8-1-9

12-БЗ-61-65

Великие исторические события многих десятилетий отделили от нас Карла Брюллова, но до сих пор неизменно останавливают перед собой его «Последний день Помпеи» и галерея созданных им портретов. Артистизм Брюллова ярок и сложен; он основан не только на живости и гибкости выдающегося дарования, но и на крепком сплаве вдохновения и упорства, мечты и школы, жадного интереса к жизни.

«Карл Павлов Брюлло, сын академика», был принят в воспитанники Академии художеств в 1809 году, когда ему еще не исполнилось и десяти лет. Он родился 12 (23) декабря 1799 года.

Семья Брюллова происходила из Франции, некоторое время жила в Германии. В 1773 году приехал в Петербург Георг Брюлло, прадед художника. Он и его сын Иван работали на фарфоровом заводе. Внук. Павел Иванович Брюлло, академик скульптуры орнаментальной, видел, как становились художниками его сыновья - четвертое поколение семьи, нашедшей родину в России: Федор - живописец, Александр - архитектор и портретист, знаменитый Карл и талантливый рано умерший Иван. С каждым из них он занимался даже тогда, когда они, один за другим, поступали в Академию. Карл ежедневно рисовал дома, полностью выполняя урок, заданный требовательным отцом. В Академии он «отличался своим талантом» и вскоре начал помогать сотоварищам: по ночам он исправлял их рисунки, получая за это булку с икрой или медом.

Учителями Брюллова в классах Академии были виднейшие мастера начала XIX века, ее крупнейшие педагоги: Алексей Егорович Егоров, Василий Кузьмич Шебуев, Андрей Иванович Иванов. Они находились в расцвете сил и могли много дать своим ученикам. Андрей Иванов, отец и учитель великого Александра Иванова, много внимания уделял Брюллову, ценил его искания, радовался его успехам. Андрей Иванов был автором картин «Подвиг киевлянина» и «Единоборство князя Мстислава удалого с касожским князем Редедею», прославлявших героические поступки русских людей, защищавших родину. Иванов писал их, когда приближалась, а затем разразилась Отечественная война 1812 года. Нет прямых указаний, как она была воспринята Брюлловым и. другими воспитанниками Академии, но бесспорно, что Бородинская битва, вступление неприятеля в Москву и его угроза Петербургу, изгнание и гибель полчищ Наполеона поражали воображение будущих художников. В Петербурге взамен ушедшей сражаться гвардии появились крестьяне-ополченцы и причудливые всадники: башкиры, калмыки, киргизы готовились к походам за рубежи России (Александр Орловский запечатлел их в романтических рисунках). Художественные сокровища Академии были увезены на трех судах вверх по Неве и зазимовали на реке Свири. Профессорам и учащимся также предстояло двинуться в глубь страны. Военные невзгоды еще потрясали Западную Европу, когда академические ценности прибыли в 1813 году обратно из далекого Олонецкого края, а жизнь Академии, казалось, снова подчинилась привычному распорядку. Но события двенадцатого года не могли не запечатлеться в памяти русских.

Брюллов сохранил в своем юном сердце воодушевление этих дней, славу подвигов, драматизм исторических потрясений.

Среди множества ученических рисунков, выполненных в начале XIX столетия в классах Академии, выделяются работы нескольких воспитанников: Александра Иванова, Федора Бруни, Карла Брюллова. Но даже среди этих работ одна обращает на себя особое внимание - рисунок «Натурщики», исполненный Брюлловым в конце 1813 года. Это изображение двух натурщиков (Государственный Русский музей), стоящего и сидящего, является художественно значительным произведением автора, которому еще не исполнилось четырнадцати лет. Достоинство работы заключено не в школьной исправности контуров или в анатомической верности (хотя натурщики нарисованы достаточно правильно в этом отношении). Рисунок замечателен творческим восприятием натуры, пластичностью и жизненностью формы. Мальчик-художник не «срисовывал» человеческую фигуру, а увлекался ее красотой, пластикой форм, очарованием светотени. Чуть прогибается спокойно покоящийся сильный торс сидящего и легко выпрямляется стоящий. Свет и тени перекликаются на фигурах в сложной игре, во множестве оттенков, образующих красивую серебристую тональность этого листа, как бы напоенного светом.

За этот рисунок Брюллов был награжден серебряной медалью; оценку подписал (в верхнем углу листа) «дежурный профессор и Кавалер Феодос Щедрин», выдающийся скульптор. Мастера русского искусства передавали свой опыт в юные, но достойные руки.

Натурщики. Рис. 1813

В число оригиналов, то есть образцовых работ, хранимых в академических классах, был взят «Гений искусства» Брюллова - рисунок черным и цветными карандашами (Государственный Русский музей), в котором изображение прекрасного юноши сопровождается атрибутами художеств. За серебряными медалями последовали более высокие награды. В декабре 1819 года Брюллову была присуждена золотая медаль за экспрессию в поощрение «отличных дарований», проявленных им в картине «Улисс, представший царевне Навзикае после претерпенного им кораблекрушения». Он был занят и многими другими работами: лепил из воска фигурки для модели Исаакиевского собора, помогал отцу в гравировании карт для издания, писал копии с картин Веласкеса и с тех. которые считались произведениями этого мастера. Показательно, что одну из этих картин он скопировал чуть ли не двадцать раз. Андрей Иванов сумел пробудить в Брюллове «страстное терпение», позволившее ему сорок раз нарисовать («совершенно окончив» каждый рисунок!) многофигурную группу Лао-.коона с детьми.

В 1819 году Брюллов написал для конкурса большую картину на тему «Нарцисс, любующийся собою в воде» (Государственный Русский музей). Ученик Брюллова, Г. Г. Гагарин, со слов самого художника сообщал в своих «Воспоминаниях», что молодой художник не захотел увидеть «в этом сюжете только предлог для анатомического этюда». Ему «захотелось углубиться в эту тему», не ограничиваясь лишь «подражанием модели натурщика» [1].

Нарцисс, любующийся своим отражением в воде. Масло. 1819

Не в классах и не в музее Академии Брюллов нашел окончательное решение задачи. Правда, прекрасный Нарцисс, влюбившийся в свое отражение в воде, напоминает античную статую; условна и фигура бога любви Амура, с огорчением улетающего от самовлюбленного юноши. Изображение Нарцисса откровенно идеализировано: ни одной складки нет на его безукоризненно правильной фигуре, застывшей в изысканной позе; изящен жест руки, а голова - повторение головы прославленной античной статуи Аполлона Бельведерского. Но показан Нарцисс не на фоне условного классического пейзажа, заимствованного из картин Эрмитажа. Нелегко было даже в пейзаже нарушить академический завет подражания классикам. Даже пятьюдесятью годами позднее современник и соперник Брюллова - Ф. А. Бруни учил молодого И. Е. Репина скопировать из пейзажа Пуссена часть, подходящую к его замыслу, и отвергал написанные Репиным «совсем живые, обыкновенные кусты, что на Петровском