ГДЕ-ТО В ТЕМНЫХ ПОДЗЕМЕЛЬЯХ ЗАМКА СТОЛИЦЫ МИАРТАНИИ ИВРИАЛЬ…

Невысокий полнотелый мужчина в сером балахоне с огромным капюшоном на голове нервно расхаживал из стороны в сторону, разрезая воздух и то и дело бросая недовольные взгляды в темный угол давно пустующей камеры.

— Жалкий ни на что не годный пес! От тебя же нет никакого толка, одни неприятности, я устал покрывать твои промахи! — он нервно жестикулировал, с трудом сдерживая ярость.

Нечто подобное происходило и с его собеседником.

— Это не так просто, — сквозь зубы прорычал зверь.

— Не так просто? — возмутился первый советник империи. — Ты — ТВАРЬ! Ты обладаешь идеальным слухом, нюхом, скоростью и силой, что сложного в том, чтобы убить маленькую, сопливую девчонку? — взбесился мужчина и угрожающе ткнул пальцем в притаившегося в темноте хищника.

— Я не знаю, как ей это удалось! — голос его был гортанным, грубым и угрожающим. — Возможно, мое второе «я» было слишком к ней привязано: вы выбрали для грязной работы щенка, а теперь недовольны последствиями! — зверь сжимал кулаки, все в его позе свидетельствовало о готовности наброситься на ненавистного старика и разорвать.

Что его останавливало? Магический договор, скрепленный кровью. Твари, созданные много веков назад черными магами, живущими за северными границами человеческой империи, представляли собой опасную разновидность оборотней.

Тварь имела два «Я» и два облика. Первый облик ничем не отличался от человеческого и обладал почти всеми чувствами и эмоциями людей. До наступления совершеннолетия Тварь и не подозревает о том, кем является на самом деле. Пока одной лунной ночью зверь не просыпался и не выбирался наружу: ногти превращались в острые, как эльфийский клинок когти, вдоль спинного позвоночника вырастали длинные шипы, лицевая часть удлинялась, зубы становились больше, острее и опаснее, не говоря уже о нечеловеческой силе, которой обладал такой зверь.

Тварь в своей второй форме также способна мыслить и изъясняться, обладает хорошей памятью и мышлением, но ничего не помнит из жизни своего первого «я».

Обычно заказчик подписывает с тварью магический договор, скрепленный кровью, ослушаться которого, увы, невозможно. Взамен тварь получает вечную свободу от своего хозяина, а он, в свою очередь, может легко и безболезненно для себя избавиться от ненужного ему человека.

Твари — идеальные убийцы, способные проникнуть куда угодно и убить кого угодно…даже самого сильно мага среди людей, и даже если он является императором. Единственное, чего не мог понять зверь — это то, каким образом этот человеческий выродок смог получить магическую власть над ним.

— Семнадцать жертв — и все напрасные! — прервав размышления зверя, произносит хозяин. Ему было плевать на всех этих девочек, его сердце не знало жалости, но вот опасность поднять шумиху и выдать свою причастность к совершенным преступлениям беспокоила его неимоверно. Именно поэтому он неустанно трепал нервы своему личному рабу, которому ничего не оставалось, как рычать сквозь зубы и покорно выслушивать.

— Так обязательно их всех убивать? В провинции уже распространился слух о маньяке, охотящемся на рыжеволосых девочек! И это только начало — родители этих несчастных не будут молчать! Может, ты давно потерял нюх и убиваешь наугад? — с подозрением уставился на него черный пустой капюшон.

В ответ последовал разъяренный рык.

— Ну-ну, не скалься! Видел я твои зубки — не впечатлили, знаешь ли! — фыркнул хозяин.

— Ее локон все еще у меня, и я не смог бы забыть этот запах, даже если бы захотел! — хрипло прорычал зверь.

Все эти годы он безрезультатно разыскивал ненавистный аромат сбежавшей принцессы. Из года в год он путешествовал по городам, сбрасывая по ночам свою первую личину и убивая всех, чей аромат хоть отдаленно напоминал ее. Единственное, что могло стать неопровержимым подтверждением того, что цель найдена — это вкус королевской крови, вкус ее матери и отца, самый сладкий и живительный напиток! Только ее кровь может излечить его от тяжелой головной боли, мучащей зверя с того дня, как он провалил свое задание и растерзал не ту девчонку.

— Довольно! Я больше не доверяю твоему нюху, пес! — выкрикнул старик и замахнулся на зверя одним режущим движением руки.

Поток холодного воздуха тут же сорвался и острой бритвой вспорол шкуру оборотня чуть ниже горла. Тварь злобно рыкнул, но даже не попытался остановить кровь или напасть, он лишь покорно встал на колени перед хозяином. Больше всего маг ненавидел этого пса за то, что он до сих пор не мертв. Ведь если бы с девчонкой что-либо случилось после побега, если бы только она умерла сама, любой другой смертью, хищник в тот же день бы сдох или сошел с ума, но он продолжал жить, а значит, дочь мертвого императора жива.

— Она здесь! Вчера ночью я уловил этот запах на улицах Ивриали! Такой чистый след я еще никогда не находил. Это она, хозяин! Девчонка в этом городе, и вы должны дать мне шанс найти ее.

— Ты всего лишь пытаешься спасти свою шкуру, — не поверил маг.

— Она здесь! — повторил зверь и уставился прямо в черноту капюшона, надеясь увидеть лицо своего хозяина.

— Я даю тебе последний шанс, не подведи меня! Иначе я найду того, кто справится с этим лучше, чем ты!

— Ивриаль большой город, больше чем все другие, и он просто кишит патрульными и смотрителями — потребуется какое-то время, — хладнокровно рассуждал зверь.

— Я понял, о чем ты. Не беспокойся, я уже придумал, куда тебя пристроить: твоя наивная половина будет в восторге от такой перспективы! — усмехнулся он.

Зверь клацнул зубами и зловеще улыбнулся, предчувствуя скорое освобождение.

Несколькими часами ранее…

Холодало. Камила сидела в пустой товарной телеге. Плотно укутанная в потертую мужскую куртку из замши, она натянула на глаза кепку, спрятала замерзший подбородок в шероховатом вороте и, прикрыв веки, создавала тем самым видимость сна. Когда окружающие думают, что ты спишь, они ведут себя естественно, и можно незаметно услышать о том, что, к примеру, замышляет твой ближайший сосед.

Пока ничего страшного не происходило: двое погонщиков спокойно направляли своих вьючных быков крупной масти и обменивались свежими сплетнями о похождениях какого-то там Андреса. На худенького молчаливого парнишку в поношенных вещах, надетых не по размеру, и с чумазым лицом не обращали никакого внимания.

Несмотря на это, расслабиться все равно не получалось: старые воспоминания оживали в памяти, подбрасывая все новые и новые фрагменты из ее прошлого. «Подумать только, одиннадцать лет назад я приехала в чужой город вот в такой же телеге, напуганная и беззащитная».