* * *

Я проснулся примерно через пять часов. Нейросеть разбудила и показала точное время, что я был в отключке. Предстояло снова идти на охоту. Надеюсь, в этот раз она будет более удачной.

На этот раз я помог себе телекинезом, чтобы оттолкнуть камень от входа. Все-таки пять часов сна помогли мне неплохо восстановить свои силы, в том числе и псионические. Которые тоже довольно серьезно мне тут помогли.

Помню, когда я только нашел это место с молодым хирсом на руках и поселился внутри, то несколько дней вообще не вылезал из пещеры, питаясь исключительно пищевыми концентратами. Молодой детеныш тоже их ел с большим удовольствием. А еще он любил твердый мох и даже некоторые камни. Именно так. Точнее, он их не ел на самом деле, а лизал. Не везде, а только в двух местах в пещере, но все же он эти поверхности вылизывал очень усердно и старательно. Для него они, похоже, чем-то отличались от других каменных стен, хотя визуально это было не так. По крайней мере, на мой взгляд. Полагаю, что там были какие-то элементы, которые хирс мог переварить и усвоить. Вполне возможно, что это были даже какие-то металлические руды. Тогда бы это объясняло невероятную твердость когтей и зубов местных хищников. Если каждый день жрать металлы, то в конце концов через несколько поколений его свойства, возможно, получит и организм тех, кто будет иметь такую странную диету. Наверное, это было связано с природой на планете и дефицитом еды даже для животных, что здесь обитали. Вот они и научились есть даже камни, точнее поглощать металлы, которые они содержали.

Как бы то ни было, все первые дни я очень усиленно занимался псионикой. Кроме ножа у меня не было никакого оружия, и это надо было как-то компенсировать. Возможность хотя бы оттолкнуть что-то в сторону могла мне здесь очень пригодиться.

За эти дни я понял, что телекинез – это не так уж и сложно на самом деле. Фокус был в том, чтобы влиять не на сам предмет, а на пространство вокруг него. Информация, потоком льющаяся мне в голову, про методы воздействия и манипулирование псионической силой на внешние объекты и усиленное каждодневное применение на практике полученных знаний, позволили довольно быстро повысить мне свой уровень этой довольной странной специальности.

Когда я покинул пещеру и отправился на свою охоту в первый раз, то я мог уже осуществлять действия второго уровня псионики. Именно в тот раз впервые проявилась моя способность предугадывать смертельную опасность для себя.

Идя между несколькими высокими каменными глыбами, в мой затылок как будто вонзилась холодная игла. Сильной боли не было, она скорее была неприятная и резкая, чем приносящая действительно страдания. Но от неожиданности я тогда откинулся назад, и это мне спасло жизнь.

Черное тело, промелькнувшее в том самом месте, где была мгновенье назад моя голова, принадлежало какому-то странному то ли пауку, то ли какому-то другому весьма крупному насекомому, размером с кошку. Промазав, он не стал делать вторую попытку, сбежав вместо этого куда-то за камни. Уверен, что не отклонись я тогда назад, то я был бы давно уже мертв.

После того случая боли в задней части моей головы частенько спасали здесь мою шкуру.

Занятия псионикой в основном у меня были направлены на скорость выполнения манипуляции и силе их применения. Проще говоря: толкнуть что-нибудь подальше и сделать это как можно быстрее. За месяцы каждодневных тренировок я достиг определенных успехов на этом поприще. В том числе научился выполнять прыжки на далекие расстояния. Где тоже были свои тонкости, в частности после того, как тело взмывает ввысь, разогнанное телекинезом, главное при этом не сам толчок вверх и в сторону, а умение мягко и без ущерба приземлиться. Первоначально с этим было довольно не очень, следует признать. Я даже получил пару травм, на которые пришлось потратить лекарства из аптечки, бывшей в аварийном наборе. Зато в настоящее время для меня совершить прыжок на три десятка метров в длину и десяток в высоту мне не представляло проблем.

Если говорить честно, то кроме телекинеза и появления способности предчувствовать опасность, больше ничего полезного в псионике не было. Как оказалось, методов воздействия было тоже не слишком много, по крайней мере ни о каком сравнении с магией из фэнтезийных книжек, как я почему-то предполагал ранее, речи не шло. Я не мог изменить предметы, хотя по идее и умел воздействовать на молекулярном уровне на пространство. Но сделать из камня, скажем, кусок мяса было почему-то просто невозможно. Вот нагреть его можно было или, скажем, охладить. Но превратить во что-то другое было нельзя. В общем, стать настоящим колдуном-магом мне не светило. Хотя стоило признать, выжить мне эти силы все-таки здесь очень помогли. Без «Псионического модуля» я был бы давно уже мертв.

Донесшийся до меня странный звук с востока однозначно указывал на близкое расположение там гнездилища молодых уток. Понятное дело, ничего общего с обычными земными безобидными утками, местные птицы не имели. Я их так называл только потому, что звук, который они иногда издавали, был чем-то похож на кряканье, которое я как-то раз слышал, когда был пару раз на охоте, с одним знакомым, рьяным любителем такого вида отдыха. Издалека, да еще с кряканьем, местных воздухоплавательных вполне можно было принять за уток. Пока не подойдешь ближе и не рассмотришь их поближе. Тогда сразу становилось понятно, что никакие это не утки, а твари намного уродливее их, не говоря уже о том, что намного опаснее.

Впрочем, их уродство не делало их мясо невкусным. А опасность была только от стаи в несколько десятков особей. Пятерка молодых птенцов не представляла для меня никакой опасности.

Легкие сжатия кулака и невидимая удавка по очереди переламывает шеи летающих уродцев. Сегодня у нас с Малышом на завтрак, обед и ужин будет утятина.

– Ну что, доволен? – я повернул голову влево, но моего спутника там не оказалось. Хотя пару секунд назад я видел, как хирс вскочил на валун и прилег на него, лениво наблюдая за тушками в воздухе.

– Паршивец, – ругнулся я и поспешил к месту падения уток. С него станется – он сожрет сразу трех из пяти убитых мною птиц. Всех он, конечно, не съест. Но три это был тоже перебор. Хватит этому проглоту и двух.

Поправив все время сползавшую шкуру, я случайно обратил внимание на глубокую борозду, расположенную поперек всей грудной пластины (несмотря на давно уже израсходованные источники питания, я все еще носил «БСС-14»). В один день я получил и эту серую шкуру хирса, что была сейчас на мне и выступала в роли одежды, а также удар по груди, что чуть не лишил меня тогда жизни. Выжить в схватке мне тогда здорово помог Малыш, отвлекший моего противника всего на пару мгновений, но зато позволивший мне нанести несколько ударов, один из которых оказался смертельным. Зверь появился неожиданно, и даже несмотря на предупреждение в виде боли в затылке, я не успел полностью уйти от его удара. Когти на лапе хищника почти без напряжения вспороли броню, которая была рассчитана на противодействие импульсных зарядов малой и средней мощности. К счастью, они не достали непосредственно до тела. Иначе хирс вскрыл бы мне всю грудную клетку, вследствие чего я скорее всего умер бы там же.