Н. Лосский

Свобода воли

Посвящается Чехословацкому народу, давшему мне возможность продолжать философскую работу в годы изгнания

Глава I. Понятие свободы

Проблема свободы воли обсуждается в европейской философии приблизительно со времени Аристотеля. Ей посвящена грандиозная литература, может быть, более обширная, чем по какому бы то ни было другому философскому вопросу. И не удивительно: судьба высших ценностей и святынь тесно связана с таким началом, как свобода. Так, есть философы страстно борющиеся против учения о свободе воли, потому что, по их мнению, свобода несовместима с условиями возможности науки. Наоборот, другие философы с не меньшим пылом отстаивают свободу воли, так как полагают, что без свободы были бы невозможны нравственность, право, религиозная идея греха, объяснение зла и т. п.

Во второй половине XIX в. многим казалось, что вопрос о свободе окончательно решен в пользу детерминизма, т. е. отрицания свободы, и спор навсегда сдан в архив. Однако в XIX в. вместе с возрождением метафизики замечается оживление также и во всех остальных отделах философии, между прочим, и в исследовании проблемы свободы воли. Каждый год приносит все новые и новые попытки положительного решения этого вопроса. Они весьма разнообразны, и это понятно потому, что положительный ответ на вопрос о свободе воли может быть дан не иначе, как на основе целого определенного мировоззрения с весьма сложной системой понятий. Он должен заключать в себе своеобразное учение о причинности, о законосообразности, о связи между психическим и физическим бытием, о знании, о предвидении будущего, о Боге и Его отношении к миру и т. п.

Сложные понятия, которыми приходится пользоваться в этом исследовании, имеют множество видоизменений и оттенков. Поэтому в самом начале изложения следует точно определить значение важнейших терминов, относящихся к обсуждаемому вопросу. В таких выражениях, как свободное падение тела, свободная продажа спиртных напитков, свободное самоопределение Чехии, начиная с 1918 г. и т. п. мы имеем дело с понятием свободы, наиболее распространенным, именно с понятием отсутствия зависимости какой либо деятельности или деятеля от какого-либо условия. Это понятие свободы — отрицательное.

Свободное от одного условия может быть несвободным от других условий; напр., политическая партийная газета, свободная от цензуры, может быть зависимой в своих суждениях и оценках от программы своей партии. Поэтому отрицательное понятие свободы обыкновенно есть вместе с тем относительное понятие: свободный в одних отношениях, несвободный в других отношениях.

Гораздо труднее дать предварительные сведения о том, что такое положительное понятие свободы. Это понятие приобретет определенное содержание, если нам удастся развить некоторое своеобразное учение о том, какова и как широка область того, что способен совершать деятель, и установить особый положительный характер его актов. Ответ на эти вопросы может быть дан лишь в конце книги.

Далее, следует различать, свобода какого деятеля имеется в виду. Мы будем говорить о свободе человека, именно о свободе человеческой воли (т. е. о свободе человека, поскольку у него есть воля), но из содержания книги будет видно, что основные положения, которые мы установим, имеют значение для всех деятелей.

Наконец, приступая к исследованию свободы воли, нужно установить еще одно важное различение. Гоббес начинает свой трактат «Of liberty and necessity» примером «я свободен написать трактат» и далее рассуждает так: это заявление означает, что никто и ничто не мешает мне выполнить мое хотение,. никто не хватает меня за руку, руки мои не парализованы; однако, хотя я свободно осуществляю эту деятельность, вполне возможно, что в другом отношении здесь существует необходимость, именно необходимость для меня хотеть так, а не иначе.[1]

Иными словами, Гоббес различает свободу действия и свободу хотения. Свобода действия существует там, где возникшее хотение и решение не встречает препятствий для своего осуществления. Конечно, не этот вид свободы является предметом трудного философского исследования. Размышляя о свободе воли философия ставит вопрос о свободе хотения.

Глава II. Общие соображения против свободы воли

Непосредственное свидетельство сознания, по мнению большинства людей, говорит в пользу свободы воли. Однако ссылка на непосредственное переживание свободы, не сопутствуемая выработкой точных философских понятий и защитой учения о свободе против возражений и недоразумений, имеет наивный характер и не считается убедительным доводом в споре о свободе. Шопенгауэр в своем замечательном, блестящем и содержательном трактате «Свобода воли» приводит в виде примера следующие соображения «человека, стоящего на улице и говорящего себе: Теперь 6 часов вечера, дневная работа кончена. Я могу идти гулять, а могу пойти и в клуб; я могу также взойти на башню посмотреть закат солнца, могу пойти в театр, или навестить любого из своих знакомых; могу даже пойти, куда глаза глядят и никогда не вернуться. Все это предоставлено единственно мне, я имею на это полную свободу; однако же, я теперь ничего этого не сделаю, а пойду точно также добровольно домой, к своей жене». Это совершенно похоже на то, как если бы сказала вода: «Я могу вздыматься высокими, высокими волнами (да, но в море и во время бури!), могу стремительно течь (да, именно в русле реки!), могу низвергаться с пеной и шумом (да, именно в водопаде!), могу свободной струей подыматься в воздух (да, но в фонтане!), я могу, наконец, выкипеть и испариться (да, при 80 R!); однако, теперь я ничего этого не делаю, а остаюсь, добровольно, спокойной и ясной, в зеркальном пруде».[2]

Своим примером и аналогией Шопенгауэр хочет показать, что всякое проявление человека подчинено закону причинности и потому не может быть свободным. Соображения Шопенгауэра представляются ясными и убедительными, пока речь идет о той сфере событий, в которой господствует механическая толчка и давления. Но в психической сфере, скажет иной защитник свободы воли, нет механической причинности; здесь мы имеем дело с мотивами, представлением возможных целей, обсуждением, выбором, решением; здесь нет необходимой предопределенности событий, здесь возможна свобода.

Не трудно однако показать, что и в психической сфере связь ее элементов может быть рассматриваема, как необходимая система причин и действий. Иоэль, написавший в защиту свободы воли превосходную книгу «Der freie Wille» начинает ее беседой между «просветителем» (der Aufklärer) и наивным человеком, который в доказательство своей свободы говорит: «Я хочу теперь пойти домой, потом сделаю один визит, затем пойду в винный погребок»...

«Довольно, довольно. Но скажи мне, почему ты уже хочешь идти домой?»

«Мы обедаем