Эта девица стояла прямо посреди дороги в свете фар и размахивала руками, как марионетка. Мне оставалось только выругаться — и мои громогласные проклятия эхом отозвались у меня в ушах. Отжав педаль, я до отказа повернул руль влево, и машина, пройдя несколько метров юзом, остановилась у самого края обрыва.

Да, я все же ухитрился объехать эту дамочку, но в течение нескольких секунд она была на волосок от смерти. Теперь меня стало трясти. Сигарета, выпавшая у меня изо рта, успела прожечь дыру в штанине, пока я не выбросил ее в окно. Пахло жженой резиной и горелой тряпкой. Я уже приготовился сказать этой чокнутой особе все, что я о ней думаю, но прежде, чем я успел выйти из машины, она оказалась на сиденье рядом со мной, захлопнула за собой дверцу и проговорила:

— Спасибо, мистер.

"Спокойнее, не горячись! — сказал я себе. — Задержи дыхание и успокойся. Потом можешь надавать ей по заднице и выгнать — пусть добирается домой пешком”.

Я вытащил сигареты, и она просто выхватила пачку у меня из рук. И тут я обнаружил, что ее трясет не меньше, чем меня. Я прикурил и дал прикурить ей.

— А глупее вы ничего не могли придумать? — спросил я.

— Да, это было действительно глупо, — согласилась она.

Мимо промчалась машина. В глазах девицы промелькнул ужас.

— Вы собираетесь стоять тут всю ночь, мистер?

— Не знаю, что и делать. Ведь я собирался сбросить вас с обрыва.

Свет фар ударил в заднее стекло, и я смог разглядеть ее застывшее лицо. Когда и эта машина проехала, девушка вздохнула с облегчением. Кто-то мог бы назвать ее красивой, хотя я, скорее, счел бы ее интересной, нежели симпатичной. Широко посаженные глаза, большой рот, рыжеватые волосы, рассыпанные по плечам. Хорошо сшитое пальто было ей явно великовато. Я вспомнил ее, возникшую на дороге перед моей машиной. Девица совсем без царя в голове.

Включив мотор, я дал газ и не торопясь тронулся в путь, постепенно приходя в себя. Это можно назвать несчастным случаем. А что еще делать, когда мчишься по горной дороге со скоростью около семидесяти миль в час и вдруг прямо перед твоей машиной появляется викинг женского пола! Я открыл окно, чтобы глотнуть свежего воздуха.

— Как ты здесь очутилась? — осведомился я.

— А как вы думаете?

— По-моему, тебе захотелось поразвлечься. — Я искоса взглянул на нее и увидел, что она облизнула губы. — Но я не из тех, с кем проходят подобные штучки.

— В следующий раз постараюсь не ошибиться.

— Следующего раза могло и не быть. Повези тебе чуть меньше, и от тебя осталась бы только памятная надпись на скале.

— Спасибо за предупреждение, — ядовито ответила девушка. — Впредь буду осторожнее.

— Я не стану докучать тебе советами, если ты не попытаешься еще раз впечататься в мою машину.

Она выбросила сигарету и выпустила изо рта струйку дыма.

— Послушайте, я благодарна вам за то, что вы посадили меня в машину. И весьма сожалею, что перепугала вас до смерти. Но, если можно, помолчите и довезите меня куда-нибудь. А если нет — высадите.

Я усмехнулся. Да, особа с таким нервами будет веревки вить из любого парня, если тот вовремя не даст ей пинка.

— О'кей, детка, — проговорил я. — Теперь моя очередь просить прощения. Любой может влипнуть, и, по-моему, именно это со мной и случилось. Так куда тебя отвезти?

— А куда вы едете?

— В Нью-Йорк.

— Хорошо, я с вами.

— Это большой город, крошка. Скажи, куда тебя отвезти.

Лицо ее опять окаменело.

— Высадите меня у метро, у первой попавшейся станции.

Она сказала это таким тоном, — что мне сразу расхотелось улыбаться. Я вписался в очередной поворот и дал полный газ.

— Черт возьми, ты что думаешь, что все парни одинаковы?

— Заткнитесь!

Я чувствовал, что она наблюдает за мной. Я даже отслеживал точно те моменты, когда она опускала глаза, а потом снова впивалась в меня взглядом. Ясно было, что ей хочется что-то сказать мне, но она молчала и смотрела в окно. Ну и черт с ней! Пусть сперва научится быть вежливой.

Позади послышался шум мотора догоняющей нас машины. Девушка первая заметила ее и испуганно вжалась в сиденье. Машина обогнала нас, и ее красные сигнальные огни какое-то время посверкивали на спуске впереди, а потом растворились в заревев фонарей и неоновых реклам лежащего внизу городка.

От резкого поворота девушка качнулась на сиденье, и ее плечо коснулось моего. Она тут же дернулась, как от ожога, отодвинулась в дальний конец сиденья и застыла в напряженной позе, равнодушно глядя в окно.

Я сбавил скорость до пятидесяти, потом до тридцати пяти миль в час.

Яркая надпись на дороге гласила: “Ханфилд. Население 3600. Скорость до 25”. Мы проехали еще с четверть мили, когда на дороге впереди нас замигал красный фонарик. Я притормозил.

Посреди дороги стояла полицейская машина, и двое парней в форме о чем-то оживленно разговаривали с водителем обогнавшего нас автомобиля. Наконец они его отпустили и махнули нам, приказывая остановиться.

Тревога. Так всегда бывает: начало любой переделки похоже на дымок, вьющийся над кусочком сухого льда. Запаха на чувствуется, но ты видишь его, следишь за тем, как он клубится и окутывает все вокруг, и уже понимаешь, что скоро все твое спокойствие полетит к чертям. Я взглянул на свою спутницу: она замерла, стиснув зубы, чтобы не закричать. Я высунулся из машины, прежде чем полицейские приблизились к нам.

— Что-нибудь случилось?

Полицейский кивнул и выплюнул сигарету. Пистолет он носил по-ковбойски и для пущей важности держал руку на рукояти.

— Откуда едешь, приятель? — поинтересовался он. Да, это был крутой полицейский. Любопытно, сколько ему платят?

— Из Олбани, а что?

— Не видел ли ты кого-нибудь на дороге? Кого-нибудь, кто ловил машину?

В этот момент девушка коснулась моей руки. Она стиснула ее горячо и крепко и быстрым движением сунула себе под пальто. Рука моя ощутила гладкость кожи и нащупала холмик пушистых волос. Кроме пальто, на девушке ничего не было. Моя рука дрогнула, она потянула ее, крепко прижимая к телу, и свела ноги. У меня не осталось никаких сомнений в смысле этих действий.

— Нет, — проговорил я. — Мы с женой не спали всю ночь и обязательно заметили бы кого-либо на дороге. А кого вы ищете?

— Одну женщину... Она удрала из больницы — поймала на дороге машину и смылась. Когда они там опомнились и сообщили по радио ее приметы, ее и след простыл.