Кристин Хэнсон

Я не помню момента, когда бы в моей жизни не было Его. Он был всегда. Как солнце, как луна, как старый утес у озера.

Укрывал.

Защищал.

Объяснял.

Был постоянством, константой, аксиомой.

Он всегда казался чем-то недостижимым: не для меня, не про меня… Но тем не менее Он был ближе всех. Теплее всех, роднее всех.

Он всегда был моим, с самого рождения.

А сейчас я металась в пустой комнате и не знала, кто откроет дверь… и молилась, чтобы это был Он.

Двадцать два года назад

Конард Макклин

- Ты звала, старая мать? – я вошел в небольшую знакомую до мелочей комнату и замер возле пестрого дивана, склонив голову перед Сьюзен. Она была, как всегда, босая, короткие волосы отливали серебром в свете полуденного солнца, и искрились теплом серые глаза. Проницательные, мудрые серые глаза, заставляющие говорить правду, какой бы горькой или постыдной она ни была.

Сьюзен была единственной, перед кем я склонял голову когда-либо. Даже в детстве.

- Садись, Конард. Ты давно не заходил ко мне, - старая мать разлила по чашкам чай. На миг из-под широких рукавов цветастой рубашки показались татуировки, тихо звякнули браслеты-кольца, запахло мелиссой и мятой. Сьюзен полюбила мелиссу недавно, когда обоняние немного притупилось.

Я запах переносил с трудом, но все-таки сделал глоток.

- Ты же знаешь…

- Знаю, то там, то здесь, как перекати-поле… Одинокий волк, - ее голос всегда был молодым и сильным. Она не говорила, она вещала и приказывала, как бы абсурдно это ни звучало.

- Ну, я пока не жалуюсь на свою «загубленную» жизнь, знаешь ли. В конце концов, кому-то просто не дано. Ну и потом, «один» совершенно не значит, что я одинок.

- Мы оба знаем, что ты преувеличиваешь, мой мальчик. У меня был сон, Конард, - тихо проговорила Сьюзен, глядя мне прямо в глаза, словно смотря в душу, в зверя внутри. – Я видела Аллена Джефферсона.

Я с трудом удержался от того, чтобы не закатить глаза.

- Какие интересные у тебя сны, - усмехнулся.

- Прекрати сейчас же! – грозно звякнула чашкой о блюдце Сью. – Тебе надо к ним в стаю.

- Да на кой черт? Ты же знаешь, что они не терпят городских. Тем более Джефферсон не будет терпеть меня. Да и я не горю особым желанием, – я отставил дурацкую чашку, все равно не собирался больше его пить. Слишком резкий запах, слишком много сахара.

Сьюзен скривилась так, словно я придушил ее любимую канарейку или перерыл газон перед домом в особо остром приступе ребячества.

- Ты не слушаешь меня, Конард! – шлепнула меня по предплечью женщина. – Я видела тебя в стае Аллена. А еще воду. Много темной воды – озеро, должно быть, или большой пруд.

- Осень?

- Должно быть, - кивнула Сьюзен.

Ладно, хорошо, уговорила. В конце концов, кто я такой, чтобы игнорировать сны старой матери? Если она говорит, что это важно, значит это важно и с Джефферсоном придется договариваться.

- Я ему позвоню сегодня.

 Сьюзен поставила свою чашку на стол, взяла в ладони мое лицо. Ее взгляд был серьезным, сосредоточенным. Она смотрела на меня так, как смотрела всегда – немного укоризненно, немного тревожно, немного снисходительно.

- Посмотри на меня, Конард, прекрати выделываться, большой и грозный парень, и посмотри на меня внимательно и услышь то, что я тебе скажу.

- Я смотрю, я слушаю, - кивнул, ощущая ее прикосновение, как касание вощеной бумаги, ощущая ее мелиссово-мятное дыхание, ощущая духоту в комнате, слыша тиканье часов в гостиной на каминной полке и приглушенное бормотание радио на кухне. Допотопный приемник Philco сейчас все больше и больше стал сдавать, вместе с музыкой исторгая из себя предсмертные хрипы чахоточного астматика, но в хорошую погоду и при хорошем настроении все еще работал, радуя Сьюзен и заставляя суеверно коситься в его сторону посетителей. До моего прихода Сьюзен, очевидно, слушала какую-то радиопостановку. Не думал, что их все еще делают.

- Мои сны – это всего лишь сны. Тут ты прав. Мои видения – это всего лишь видения. Они и раньше-то не отличались особой четкостью, а сейчас, когда я настолько стара, что почти утратила нюх и скоро начну питаться рубленым мясом, все стало и того хуже. Вполне вероятно, что это просто старческий маразм и я уже давно ничего не вижу, но…

- Прекрати, я тебя умоляю, - дернул головой. Но Сью только притворялась немощной старушкой, хватка у нее по-прежнему оставалась стальной.

- Нет, не прекращу. Ты должен понимать, должен принимать, что такой вариант тоже возможен, и я его не отрицаю. Так же как и то, что, в конце концов, я просто могу ошибаться. Так же как и то, что к судьбе могут вести разные дороги. Много разных дорог. Этот мир, слава Богу, вариативен, наша жизнь вариативна, и каждый твой шаг, каждое твое решение, как ветер в лесу, открывает тебе новые запахи и следы.  Нет ничего более неопределенного в этом мире, чем судьба. Но я так же знаю и то, что тебя у Джефферсонов я увидела не просто так, услышь меня.

- Я понял, Сью, - кивнул.

- Точно? – сощурилась старая мать.

- Точно так же, как и то, что осенью на деревьях желтеют листья.

- Вот и хорошо, - она выпустила мое лицо из своих рук. – А теперь… - лукавый прищур не позволил сомневаться.

- Исключено, у тебя повышенный холестерин.

- Пф, - махнула Сьюзен рукой, - это тебе сказал тот городской мальчишка? Да он с трудом отличит задницу слона от его морды, к тому же совершенно ничего не знает о волках. Он констатировал у меня инфаркт, Конард, - всплеснула женщина руками, - инфаркт! Ты представляешь? Попытался накормить таблетками!

- Но твой уровень холестерина его знание или незнание не меняет, он слишком высокий даже для волка.

- Значит, так, слушай сюда, - Сьюзен схватила меня за воротник рубашки, притянула ближе к себе. Я позволил, изо всех сил стараясь сохранить серьезный вид, - ровно через час я хочу вгрызаться зубами в жирный бургер с чили и хрустеть луковыми кольцами.

- Сьюзен…

- Это моя цена.  За информацию, волчонок, надо платить, - широко улыбнулась старая мать, выпуская мою рубашку. – Я все равно его получу, так или иначе.

- Может хотя бы вегетарианский? – спросил с надеждой.

- Ты мне еще брокколи предложи с вареной морковкой, - нахмурилась волчица.

- Сьюзен…

- Все, вон отсюда, - поднялась она на ноги, потянув за руку меня и выпроваживая в сторону выхода. – Ты думаешь, ты сегодня один такой?