Это первая книга из детективной серии под названием «Безумие». Каждая книга в серии – это новая история, где переплетены несколько жанров – закрученный детектив, любовная история, хоррор, вселяющий тревогу и страх, и немного мистики.

«Следователь Романов расследует серийное убийство трех женщин. Но преступник сам явился с повинной, сдался правосудию и рассказал, как предавал экзекуции несчастных жертв. На первый взгляд – все просто, преступление легко вписывается в классическую модель серии убийств. Но страж закона чувствует, что не все так однозначно, присутствуют какие-то скрытые силы, заинтересованные в гибели женщин, и он через призму личной жизни и потаенных пороков пытается понять истинный мотив преступления. Этому способствует его подследственный, искусный рассказчик, собеседник, который, пребывая в неволе, умудряется войти в доверие следователю, навязать свои правила игры и заключить с ним необычную сделку. Исповедь в обмен на заказчика преступления. В результате сделки следователь вынужден раскрыть перед преступником свой внутренний мир – мир мужчины: что чувствует представитель сильного пола в присутствии слабого пола, почему идеальное тело женщины не всегда становится предметом вожделения, а единственный путеводитель в удовлетворении инстинктов – порочные фантазии, проистекающие из прошлого. Но какую цель преследует преступник, заключая сделку, представитель правосудия понимает слишком поздно…»

Послание адресат получил 16 сентября. Оно пришло не по почте, отсутствовали адреса отправления и доставки, хотя конверт с посланием был обнаружен в почтовом ящике. Получатель письма раскрыл конверт и вытащил оттуда лист бумаги, на котором компьютерным шрифтом был напечатан текст:

«Согласно истории, первые деньги в форме монет появились в малоазийском государстве Лидия в седьмом веке до нашей эры. В то время в нем жил преуспевающий купец по имени Скудари. Он первым в этой стране, и вообще в масштабе всего человечества, придумал золотые монеты. Купец не был отягощен скромностью и на одной из сторон монеты поместил свой профиль как символ собственного богатства и воплощения своей идеи в металле. Монеты охотно принимали в качестве оплаты товара другие купцы, их не смущало, что на монетах было изображено лицо конкурента. Одним словом, они подтверждали старую истину: «Деньги не пахнут». До царя Ардиса дошла блажь нескромного сюзерена, и он послал людей довести до купца, что только царь на этом свете может служить символом богатства, благополучия и власти, и тем самым заставить Скудари под страхом смерти отказаться от идеи чеканки собственных монет. Купец не сдавался, его дом был превращен в неприступную крепость, но и она пала, когда разгневанный царь прислал огромное войско. Скудари, его семья, жена, пятеро детей были взяты в плен. Царь вошел в развалины его дома, оглядел родственников купца и, остановив взгляд на нем, спросил:

– Готов ли ты, глупец, раскаяться?

– Что проку от моих раскаяний? – переспросил купец. Царь сделал вид, что не заметил дерзости купца, он и так зашел далеко.

– Пощажу тебя и твою семью!

Ответ не то, чтобы удивил царя, он его обескуражил:

– Что проку нам всем от твоей пощады, я разорен!

Царь приказал убить всех. Но купец напоследок попросил о последнем желании. Царь, несмотря на свой гнев, был преисполнен почтения перед несломленным купцом и выслушал Скудари.

Купец попросил царя не изымать монеты с его изображением из обращения. Царь, недолго думая, согласился, хотя следующими монетами, которые вошли в оборот, стали монеты с изображением Ардиса.

Перед казнью Скудари выкрикнул фразу: «С проклятьем!».

Да, в тот день человечество было проклято по-настоящему и навечно. Монеты стали прообразом того, что мы сегодня называем «деньги». Многие столетия люди ради них убивают друг друга, завоевывают государства, морят целые народы голодом.

Обращаюсь к вам, не следуйте примеру Скудари и не променяйте своих близких людей на личное состояние.

У вас пять дней, чтобы перечислить ранее оговоренную сумму. Иначе вас и ваших близких ждут большие неприятности. Эвфемизм в этом случае уместен».

Тот, кто держал в руках замысловатое послание, понимал, кто стоит за акцией вымогательства.

* * *

– Ах ты, сука! – закричала она во весь голос, когда вся масса грузного тела повалила ее на землю.

Но перед тем как упасть на холодную желтую траву, когда острые каблуки ее сапог наполовину впились в осеннюю рыхлую почву, она подумала, что напавший наглец испоганит ее новые, недавно купленные сапожки. Внезапно пришло осознание, что эти сапоги могут оказаться последней парой обуви в ее жизни, и она прониклась жалостью к самой себе. Он был тяжелее и лежал сверху, а это неоспоримое преимущество, особенно если под тобой – хрупкая женщина. Хотя сдаваться просто так, без боя она не желала и, собрав все силы, попыталась через плечо опрокинуть насильника. В сложившихся обстоятельствах у нее не было шансов.

Она потянулась к его лицу длинными ухоженными ногтями, но оно было в маске – шерстяной шапке с вырезанными глазницами. Неожиданно она замерла, – эти серые, судорожно подрагивающие глазки показались ей до боли знакомыми. Это почувствовал и напавший мужчина. Но реакция жертвы его не смутила, наоборот, задрав голову вверх, он с наслаждением содрал с себя наспех сделанную маску. Их взгляды встретились, женщина все же с удивлением, но без сожаления произнесла:

– Ты?

Он ничего не ответил, а медленно и осторожно поднес к ее лицу что-то похожее на марлевую повязку. Но оказывать первую медицинскую помощь напавший мужчина и не думал. Удивление женщины перешло в покорность, напомаженный рот и напудренный нос вдохнули легкий запах, который напомнил ей о детстве, когда она впервые попала в детскую больницу.

Она увидела себя в цветном невзрачном халатике, идущую вдоль белых стен, но каждая палата, в которую она заглядывала, была пустой и холодной. Сильная боль пронзила паховую область живота, тупой предмет медленно входил в ее нутро, уничтожая все на своем пути. Женщина хотела что-то сказать, выкрикнуть, – может, она и говорила, и кричала, но слышать саму себя была уже не в силах. Боль разрасталась, пожирая все тело. Удушье, пауза, снова удушье, но глаза еще могли уловить хаотичное движение звезд. Усилием воли она взглянула на темное небо, местами заволоченное хмурыми тучами, словно бездонный океан в предтечи бури.

Сквозь неимоверную боль жертва нападения старалась думать о том, – мысли служили неким подобием анестезии, – почему так получилось, что сегодня в океане жизни она умудрилась сесть на мелководье, и заслуживает ли она столь неблагодарной участи. Предпочла не отвечать на риторический вопрос, так как знала – молить о пощаде не будет ни при каких обстоятельствах. Боль усиливалась.