Чтобы как-то облегчить впечатление от удавки на шее, она собрала всю волю в кулак и уже через полусон вновь пересчитала звезды на скудном небе. Всего лишь пять сверкающих точек… К ее чести страх отступил, ведь она смирилась, а последнее мгновение решила потратить на оставшиеся звезды: три, две, одна…

Человек он порядочный, но без изюминки.

Фрэнсис Скотт Фицджеральд

На место преступления оперативно-следственная группа приехала через двадцать минут после того, как был получен звонок из опорного пункта полиции. Возле трупа женщины находилось пять человек, но делом был занят единственный из них – эксперт-криминалист, – он сидел на корточках и с важным видом изучал несчастную. В резиновых перчатках, как опытный хирург, он прощупывал шейные кровоподтеки.

Синий цвет шеи указывал на вероятную причину смерти – удушение. Подол коричневого драпового пальто был запрокинут на грудь. Порванные капроновые колготки, исцарапанные ноги со сгустками застывшей крови лишний раз подтверждали, что жертва умерла насильственной смертью. Что-то бело-серое, перепачканное землей, напоминающее нижнее белье, лежало в полуметре от трупа.

Когда криминалист ловким и одновременно осторожным движением рук перешел к внутреннему осмотру, разведя и так широко раскинутые ноги и, подняв при этом кусочек черной ткани, – все, что осталось от юбки, – небритый мужчина, стоявший в стороне от всех, с криком подбежал к нему:

– Не надо, не здесь, не здесь! – на его рдеющем и опухшем лице выступили слезы. Его замечания никто не услышал, наоборот, кто-то крикнул, чтобы увели посторонних.

– Я не посторонний. Я муж, – огрызнулся мужчина с опухшим лицом.

Несмотря на возражения, эксперт осмотрел рану в паховой области.

– Здесь на славу поработали ножом, – пробурчал он.

Закрыв краем пальто кровавую рану и одернув подол, криминалист поднялся и произнес:

– Вот теперь – все, остальное потом.

Его слова не были адресованы мужу покойной, сказал он их себе и своим коллегам. Снял перчатки, подошел к высокому, относительно стройному мужчине с черной кожаной папкой, который до этого момента четко и коротко давал указания остальным.

– Евгений, не зря сегодня подняли тебя, это к тебе, твой клиент, – обратился криминалист.

– Изнасилование?

– Скорее всего, но рана широкая и глубокая, поэтому можно предположить, что главной фабулой преступления было все же не изнасилование… – задумчиво ответил эксперт, но через мгновение, резко стряхнув с лица уныние, спросил: – Уже третья?

– Третья за неделю, а точнее – за шесть дней, – ответил Евгений. – Вполне возможно, что мы имеем дело с одним и тем же злодеем.

– Вскрытие покажет, – значимо произнес криминалист. – Скорее всего, не прошло и двенадцати часов с момента убийства. Трудно сказать, что было вначале: он ее удушил или изрезал влагалище, но он точно психопат… – После размышлений вслух криминалист пошел в сторону микроавтобуса синего цвета с продольной красной полосой на борту, на которой белым цветом значилось «Следственный комитет».

– Надеюсь, что будет одно дело! – крикнул вслед криминалисту Евгений.

– Пусть твои орлы не затопчут землю, я сейчас вернусь, надо внимательней рассмотреть почву вокруг жертвы, – прозвучало больше как наставление, чем просьба.

Евгений так и не заглянул в глаза жертвы, не любил он этого. За многие годы работы он так и не привык к холодным, леденящим взглядам трупов.

– Опять блондинка, – тихо произнес Евгений, и это единственное, что привлекло его в убитой женщине. Больше он к мертвой не подходил.

Хотя каждый следователь подтвердит вам, что на месте убийства самое любопытное и притягательное – последний взгляд умерщвленного человека. Им невозможно любоваться безгранично, как водой и огнем, но необъяснимый интерес к тому, чья душа только что отошла на тот свет, отрицать трудно.

Труп всегда вызывает интерес не только у любопытствующих зевак, но и у сотрудников правоохранительных органов, несмотря на то, что именно они по долгу службы постоянно сталкиваются с неживыми людьми, порой вызывающими и отвращение. Иногда на место убийства приезжают до нескольких десятков сотрудников МВД, Следственного комитета, прокуратуры и ФСБ. Более восьмидесяти процентов из них – только из-за любопытства.

Но было раннее утро, это стало причиной отсутствия как посторонних зевак, так и коллег Евгения. Он посмотрел на часы – было семь утра, уже начинало светать. Сентябрь в разгаре. Евгений поднял голову к небу и глубоко зевнул, вызвав у мужа несчастной раздражение.

Новоиспеченный вдовец по фамилии Муртазин, которому на вид было лет пятьдесят, постоянно оглядывался на Евгения, оскорбительно назвавшего его посторонним. Человек с черной папкой являлся для вдовца тем, кому в таких случаях в первую очередь хочется адресовать риторические вопросы: «Кто? Зачем? Как?». Сам Евгений так и не подошел к нему, потому что из первых выводов криминалиста уже следовало, что муж – не женоненавистник. А возможность поговорить предоставил коллеге Юрию, который уже полчаса как скрупулезно и тщательно допрашивал несчастного мужа.

Супруга звали Руслан, работал он энергетиком на заводе, детей у них не было, – общих, по крайней мере, – хотя в браке они с женой состояли не менее пятнадцати лет. Руслан был обычным неприметным мужчиной, единственное, что бросалось в глаза – это его неряшливость. Плащевая куртка без двух нижних пуговиц, черные ботинки, замазанные коричневой глиной, брюки двоились, троились из-за множества стрелок. Но сегодня это вызывало скорее жалость, нежели пренебрежение.

Его жена, Нина Викторовна, не смогла дойти до дома метров сто, она была найдена на отшибе извилистой дороги, соединяющей верхний край пологого берега с набережной реки. Каждый день, возвращаясь с работы, она спускалась по узкой асфальтированной тропке к своему дому. С этих небольших домиков, которые пестрили вдоль всего берега, начиналась центральная часть города, – они уходили наверх в гору и уже там терялись среди современных построек. Частный сектор распростерся у всего подножия возвышенности вдоль берега реки.

Район хоть и считался центром города, но по условиям проживания престижным не являлся. Здесь жили в основном люди с небольшим достатком, но были и такие, которые скупили несколько участков и строили себе громадные усадьбы. Главная достопримечательность – открывающийся вид на набережную, пригород и большой мост, переходящий в дорогу в аэропорт.

Муртазины жили весьма скромно, хотя по районным меркам у них был большой дом из добротного кирпича. То, что размер дома не соответствует финансовым возможностям хозяев, было видно невооруженным глазом. Рамы окон дома из разного материала, разных форм и цветов. Обшарпанная входная дверь привносила еще больше несуразности в экстерьер – она больше походила на обычную комнатную дверь, хотя и была из благородного дуба. Крыльцо отсутствовало совсем. Зато была баня, хоть и новая, но она точно копировала своего старшего брата: тот же кирпич, те же недоделки из-за отсутствия соответствующих материалов.