Когда позади щелкнул замок, мне будто кусок льда положили на грудь, и сердце ударилось об него и забилось глухо. Вошедший не включил свет — не было нужды, эти звери прекрасно видят и так. Только сейчас я почувствовала в своей комнате чуждый тяжелый и пряный запах в сплетении дорогого мужского парфюма. Так устала, что хотелось быстрее завалиться в кровать. И ведь свет тоже не додумалась включить — зачем? А теперь, когда глаза привыкли к темноте, увидела и небольшой чемодан у комода, и пальто, брошенное через кресло.

Мужчина замер в нескольких шагах от двери, сложив руки в карманы брюк дорогого костюма и молча уставился на меня. Казалось бы, что проще — объяснить, что это моя спальня, что брат-козел специально подстроил нам это соседство. Но что-то подсказывало — с Рэмом Арджиевым таких случайностей не происходит. Весь вечер я контролировала каждый вдох в его присутствии, слишком хорошо представляя, какая власть и возможности в его распоряжении…

Будь он человеком, его все равно стоило опасаться. Но он им не был. Его мрачный внимательный взгляд — острый, как нож, будто полосовал кожу, а редкие слова будоражили каждый волосок на теле. Иногда я жалела, что знала о полузверях так много — работа обязывала, и такую свою реакцию на него могла точно объяснить: Рэм положил на меня глаз. Почему — планировала выяснить, но не таким образом, оказавшись в постели, предназначенной сегодня ему. В большом доме достаточно комнат, чтобы размещать гостей, но брат выбрал для Арджиева мою. Подонок. Устроил мне ловушку, и я в нее угодила, потеряв бдительность.

Медленно села, прекрасно зная, что он слышит и чувствует мой страх, слышит стук сердца…

— Простите, это всегда была моя комната, — спустила я ноги с кровати и поднялась. До чертиков хотелось еще и пуститься бегом к двери, но я только облизала пересохшие губы, отвлекаясь от паники. — Меня не предупредили, что она кем-то занята…

— Он тебя продал, — опасно громыхнуло в моей вселенной в исполнении низкого, немного хриплого голоса.

Я тяжело сглотнула, лихорадочно соображая:

— Ну вы же не животное, чтобы покупать живого человека, — попыталась улыбнуться.

— Изящная попытка, — усмехнулся он.

Впервые на моей памяти. Это обнадеживало. Но пока все складывалось плохо — Рэм весь вечер ставил мои нервы на дыбы не просто так. Решил, что я — его?

То, что мой брат вообще имел дела с кем-то из полу-зверей, само по себе невероятно. Но это, скорее, из-за авантюризма, а не от большого ума. Странно, что Рэм это сотрудничество допустил. Да и откровенно было плевать. Не мое дело, кто и где брату переломает шею. И ведь твердо была намерена избегать таких его празднеств, но исключением стало сегодня — юбилей. Донни стукнуло тридцать, и ему удалось затащить меня в дом родителей на празднество, надавив на совесть. Теперь понятно, зачем. Добраться бы до его рожи — расцарапала бы вдрызг. Но у меня проблема гораздо серьезней.

— Я еще не согласился, — придавил он меня взглядом к окну, в которое я уперлась лопатками.

От него вряд ли укрылось, что я поглядываю на дверь. Теперь, когда он стоял сбоку, путь через кровать открыт, а я плохо представлял Рэма, делающего резкие движения просто так. Нет, этот будет все просчитывать, каждое его слово — хорошо взвешенный клинок, каждое действие — ход в опасной игре. И если он здесь спокойно стоит, бежать мне некуда.

— Простите, но я не буду уговаривать. Мне плевать на ваши договоренности.

— Мне плевать, что тебе плевать, — кривил он уголки губ.

— Возьмешь силой? — вздернула я бровь. — Такую сверкающую белоснежную репутацию вряд ли стоит портить, не находишь? Не думаю, что стою такого риска.

— Ты думаешь, я ко всему в жизни по красной дорожке прошел? В этом крыле нет никого — можешь побегать-проверить. — Он повел рукой в приглашающем жесте. — Никто не узнает, куда ты делась и почему…

А вот теперь мне стало по-настоящему страшно, а в его глазах зажегся интерес. Но не тот безумный, который я иногда встречала у тех, кого приходилось изучать в центре. Рэм психом не был.

— Может, договоримся? — Я будто наугад выбирала карточки с вариантами развития событий. Где-то может и была та самая, которая вывела бы меня из этого стечения обстоятельств, но я ее не находила.

— Обязательно, — и он снял пиджак и бросил его на комод. — Ты — умная женщина, много знаешь о таких, как я.

— И какие варианты?

— Получить удовольствие, — и он взялся за пуговицы рубашки.

— В обрисованных тобой границах опустевшего крыла? — голос дрожал.

— Забудь о границах. Я сегодня беру то, что мне принадлежит.

— Зачем я тебе? — только больше запутывалась я.

— Хочу тебя, — и он сдернул рубашку с плеч. — Ты же уже все решила для себя, пометила флажком весь мир и дала всему определение. У тебя на лице написано, как ненавидишь таких, как я, винишь во всем, мечтаешь стереть с лица земли. Сколько бы проблем сразу исчезло, да?

— Да, — я совсем потеряла голову. — И ты не свое хочешь взять, ты просто хочешь наказать, поиздеваться…

— Это просто, — перебил он и медленно направился ко мне. — Скалиться из-за угла или через камеру наблюдения на своих подопытных. А ты попробуй в лицо… Выскажи все. Когда еще представится такая возможность?

Как же я ошибалась на его счет! Умный, злой, расчетливый, Рэм с легкостью играл выбранные роли — любой политик позавидовал бы ему. Только с чего вдруг снизошел до меня? Поиздеваться? Задеть брата? Все разом? Не верилось, что ему есть дело.

— Мало ли, кто к вам относится так же — ты собираешься наказывать в моем лице всех?

— Страшно?

Я пропустила момент, когда можно было попробовать дать деру, но большей дурой выглядеть в его глазах не хотелось. Только он сейчас решает, что со мной делать. Иллюзий, что он отпустит, не было. Я молча смотрела в его глаза, вдыхая запах, и с трудом выдерживала напор эмоций, что он вызывал. И да, мне было страшно.

— Я никогда еще не испытывал такого желания заполучить женщину, — хрипло выдохнул мне в губы.

— Давай предположу я — мой брат облажался. И ты решил его наказать через меня. Только ему на меня плевать… — шептала, потому что стоило заговорить громче, и я закричу.

— Я знаю, — кривились уголки его губ. — Ну что? Готова?

Я резко втянула воздух… и это был последний вдох, потому что в следующий пошла ко дну. Когда Рэм медленно положил руку на мое горло, меня будто парализовало. Я ведь могла его ударить, попробовать что-то сделать, но тело не слушалось. Ментальная сила полузверя надежно лишала воли, оставалось только наблюдать, как он склонился к моей шее. Кожа едва не тлела под сильными пальцами, вена бешено билась в его ладонь, а глаза закрылись сами, обостряя чувства до предела.