— Вы верите в привидения, милорд?

— В привидения? — Майлс Маунтбэнк Сент-Олдфорд, четвертый маркиз Корк, повернулся в седле и воззрился на своего спутника.

— В призраков, тени, видения, бесплотных духов. В души дорогих усопших. В потусторонние существа, — пояснил тот.

— Потусторонние — по сравнению с чем? — Губы маркиза изогнулись в кривой усмешке.

— С земной юдолью, милорд.

Майлс осадил своего чистокровного Булл-Рока посреди проселочной дороги. Склонившись и потрепав шею гнедого жеребца, он с насмешливым изумлением поинтересовался:

— Неужели ты в очередной раз перечитал «Гамлета»?

— Нет, милорд, — в порыве актерского вдохновения спутник маркиза широко взмахнул одной рукой, другую прижал к груди, бросив на минуту поводья, и продекламировал в манере Теннисона:

— «… вижу я, как призрак в лунном свете кивает мне и манит на поляну…»

— Луны нет, — заметил Майлс. — Над горизонтом поднимается солнце.

— Как вам будет угодно, милорд.

Майлс указал на прогалину, окруженную деревьями.

— Но, полагаю, это та самая поляна, — произнес он, дабы отплатить за доверие той же монетой.

— Да, поляна.

Майлс поднял голову.

— И, по-видимому, светило, которое только что поднялось над лесом — луна.

— Это действительно луна.

Когда за добрый час да рассвета путники покинули постоялый двор, еще моросил дождь.

— Но манящего призрака я не вижу, — заметил Майлс.

— Вероятно, вам следует прибегнуть к помощи воображения, милорд.

Майлс издал короткий сдержанный смешок.

— Значит, посмотрите туда украдкой, милорд.

— Украдкой?

— Да, искоса, но пристально — вглядитесь, всмотритесь, наблюдайте! Смотрите внимательно, напрягите зрение.

Маркиз сардонически приподнял черную бровь. Всадник, сопровождающий его, сокрушенно вздохнул.

— Вероятно, не стоит смотреть, милорд.

Майлс был вынужден признаться, что его любопытство задето.

— Кстати, кто автор этих строк?

— Автор?

— Да, поэт. Сочинитель, писатель. Сладкозвучный певец.

— Александр Поп.

— Мне бы следовало догадаться, — произнес Майлс. — Фраза звучит так…

— В его манере?

— Совершенно верно. — Майлс задержал затянутые в перчатки руки на поводьях и спустя минуту поинтересовался: — Эти знания ты приобрел на уроках ораторского мастерства?

— Актерского, милорд.

Внезапно Майлсу вспомнилась шуточная песенка его детства — малая часть наследства, оставленного в Корк-Хаусе горничной, уроженкой Корнуэлла, которая сбежала с одним из слуг. Помимо всего прочего, она невольно приобщила Майлса к плотским наслаждениям. Через щель в двери классной комнаты ему удалось подсмотреть, как горничная «забавляется» с младшим дворецким — это зрелище оказалось чрезвычайно поучительным.

Майлс прочистил горло и процитировал:

— «От духов, упырей и длинноногих бестий, царящих в непроглядном мраке ночи, избави, Господи!»

— Так вы верите в существование сверхъестественных явлений? — настойчиво допытывался его камердинер.

— Почему ты спрашиваешь об этом?

— Из праздного любопытства.

Вполне возможно, признал Майлс. Гортенс Горацио Блант был любопытным малым.

— Значит, из праздного любопытства, Блант?

— Ну, отчасти из-за слухов, милорд.

— Слухов?

— Сплетен, пересудов, досужей болтовни, россказней, молвы и перешептываний.

Майлсом овладевало раздражение; он вновь пощелкал хлыстом по сапогу.

— Чьи это сплетни? О чем пересуды? Что за дьявольщину ты несешь?

— Как вам известно, я не всегда прислушиваюсь к сплетням. — Слабый румянец залил щеки и шею Бланта.

— Но, по-видимому, на сей раз ты не удержался, — пробормотал Майлс, продолжая путь. Сгущающиеся тучи вновь предвещали дождь.

— Я счел это своим долгом.

— В каком смысле?

— Я знал, что вам не по вкусу участвовать в походе вслепую.

— Это не поход. И, во всяком случае, я не собираюсь участвовать в нем вслепую, — возразил Майлс. Втайне он надеялся, что Берти[1]не вынашивает очередной коварный замысел. Его кознями Майлс был сыт по горло. — Но причем тут привидения?

— Я спрашивал, верите вы в них или нет. — Блант выпрямился в седле.

— Да, спрашивал.

— И что же?

— Не будь ослом, Блант.

— Всеми силами стремлюсь не быть им, милорд.

— Будем считать наше пребывание в западной части страны… — проворчал Майлс.

— … Отпуском?

— Едва ли это отпуск. Я послан в Девон по срочному приказу королевы, — нахмурился Майлс.

— Это честь для любого воина.

— Бывшего воина.

— В самом деле, это честь для бывшего воина!

— Возможно, — с сомнением произнес Майлс. — Временами мне кажется, что это дело касается скорее его высочества, нежели королевы.

— Дело его высочества? — удивился Блант.

— А может, это замысловатая, но грубая шутка, — продолжал Майлс, развивая собственную теорию. — Берти нравится развлекаться за чужой счет — Немало знакомых Майлса оказались на краю финансовой пропасти благодаря дорогому удовольствию принимать у себя принца Уэльского или его свиту. Свора Мальборо была способна в буквальном смысле разорить кого угодно — Определенно его высочество обладает весьма своеобразным чувством юмора.

— Принцу Уэльскому необходимы развлечения.

— Полагаю, да, — губы Майлса иронически изогнулись. — Но расследование странных событий в аббатстве Грейстоун кажется мне чертовски бесполезным делом. Весь двор увлечен сверхъестественными явлениями, оккультизмом, ловит каждое упоминание о таинственных видениях. Да что там, только месяц назад леди Д. приглашала меня на спиритический сеанс, — Майлс пустил чистокровного жеребца быстрой рысью. — Боже милостивый, что за комедия! Привидения, духи, бледные тени умерших! Мстящие рыцари-крестоносцы с оружием на боевых конях! Что за чепуха! Совершенный вздор! Нелепость!

— Значит, вы тоже слышали, что в освященных стенах аббатства Грейстоун появляется призрак рыцаря?