Марии Терезии фон Стокерт-Сейл, которая, даже копаясь в саду, не снимала белых перчаток.

Звали его Алесандр Райшер, а ее — Жанна.

Женщина пришла к нему через три дня. От нее сладко пахло ароматом дорогих французских духов и терпких французских сигарет. Валере сразу захотелось, чтобы она не уходила. Узкие кожаные перчатки цвета остывшей страсти, небрежно накинутый черный балахон, высокие сапоги, бордовый платок на коротких пшеничных волосах.

Достав из сумочки небольшой прозрачный кулечек, доверху наполненный очищенными грецкими орехами, она положила его на тумбочку рядом с кроватью Алесандра и произнесла негромким низким голосом: «Те lo gusta. Eres muy lindo, Alesandro. Adiós»[1]. Затем она посмотрела на Валеру, достала из сумочки плитку ароматного шоколада в красивой обертке, кинула ему на постель, улыбнулась и — ушла, бесшумно затворив за собою двери.

Позже Валера узнал, что зовут ее Жанна, что они с Алесандром любили друг друга и даже жили вместе. Узнал, почему женщина говорила по-испански и почему принесла Алесандру грецкие орехи.

Она была женщиной-загадкой. Она казалась недосягаемой мечтой.

Всем хотелось узнать ее фамилию; куда улетают и откуда возвращаются самолеты, на борту которых она откидывает спинку кресла и смотрит в иллюминатор на удаляющиеся огни взлетных полос; с кем идет по бульварам Москвы и Мадрида, Парижа и Рио-де-Жанейро, Берлина и Мехико.

Она говорила на многих языках так же естественно, как на родном. На французском и испанском, немецком и португальском…

Она никогда не нуждалась в обществе мужчин. Этого у нее всегда было в избытке. Ее внимания добивались аргентинские режиссеры и немецкие футболисты, французские художники и португальские профессора.

При этом она могла совершенно запросто в вязаных перчатках пить на улице растворимый кофе из пластиковых стаканчиков в компании первого встречного. Так же запросто, как и потягивать маленькими глотками искристое шампанское из прозрачных тонких бокалов в залах самых дорогих ресторанов в обществе VIP. Могла курить элитные сигары, а потом с тем же удовольствием затягиваться самыми дешевыми папиросами.

Как кошка, она приходит и уходит, когда захочет. Не оставляя обратного адреса, сама набирая телефонные номера. Она бесшумно проходила мимо, затрагивая самые тонкие струны душ, и скрывалась за первым же поворотом — не догнать. Но знала: ее запомнят. Хотя мало кто мог сказать определенно, запомнит ли она.

Александр Решетников терпеть не мог однообразную, скучную жизнь, какую вели его родители, одноклассники, какую вообще ведут все люди. Утром встать рано, застелить постель, умыться, позавтракать, отучиться шесть-семь уроков, поиграть во дворе в грязный футбол, выкурить в подворотне вонючую сигарету, прийти домой не позднее семи часов, поужинать, сделать уроки, посмотреть новости, погулять с собакой и ровно в десять уже быть в постели. Какой бред! Какая закомплексованность и боязнь отдаться своим собственным желаниям! Нет, в его жизни все будет иначе.

Прежде всего — внешность. Она должна быть безупречной. Лучше уж опоздать в школу и прийти только к концу последнего урока, чем не выспаться и не привести себя в идеальный вид. Он перепробовал тысячи стрижек и причесок, все краски для волос; не расставался с кремом для автозагара, нередко посещал солярий; одежду шил только на заказ по собственному дизайну; тщательно следил за парфюмерными новинками и постоянно раскручивал родителей на приличные суммы денег для регулярных процедур по отбеливанию зубов, чистке лица, массажу, для новых телефонов и аксессуаров.

В десятом классе Александр стал звездой Васильевского острова, снявшись для фоторекламы сигарет, сразу же сделал себе красочное портфолио и разослал его по Интернету на всевозможные сайты и во все модельные агентства Петербурга. К одиннадцатому классу он окончил одну из престижных модельных школ и не обделил своим присутствием ни одного ночного клуба во всем Петербурге и пригородах. После школы он сделал все, чтобы провалить экзамены в Санкт-Петербургский государственный университет, о котором так мечтали родители, и, чудом избежав армии, год провел в свое удовольствие, отдыхая и развлекаясь.

А в тот день, когда ему исполнилось восемнадцать, Александр Решетников подал заявление в загс о перемене имени. Имя звезды должно быть гламурным и стильным: Алесандр Райшер.

Получив новый паспорт, молодой человек уговорил родителей на «последнюю» финансовую жертву — билет на самолет до Москвы бизнес-классом и номер в отеле. Столица эту жертву оценила. ВГИК с первого же тура принял Алесандра Райшера на актерский факультет. Легко сдав экзамены, молодой человек вернулся в Петербург, чтобы достойно провести остаток лета, вскружить головы десяткам девушек и парней, устроить стриптиз в клубе на канале Грибоедова, расплакаться утром на вокзале и уехать в Москву, которая обещала совсем скоро, буквально на днях, сделать из него мега-звезду.

Но столица не торопилась с выполнением своего обещания. На первом курсе Алесандру пришлось жить на одну стипендию, поскольку родителям надоели его непомерные траты, и они отказались оплачивать гламурную жизнь восходящей звезды. Пришлось отказаться от тусовок и ночных кутежей, пришлось читать книги и репетировать, репетировать, репетировать… Летом он снялся в одном молодежном сериале, на втором курсе — в рекламном ролике, а также сыграл роль третьего плана в нашумевшем столичном мюзикле. И наступила тишина. Алесандр постепенно понял, что быть звездой в питерских клубах и на василеостровских рекламных щитах совсем не то же самое, что быть звездой модельного шоу- и кинобизнеса в столице. Здесь, в Москве, множество таких же, как и он, молодых юношей и девушек, считающих себя самыми что ни на есть гениальными. Но только одному из тысячи… ну ладно, одному из ста, выпадает счастливый шанс стать звездой. Похоже, этим «одним из» оказаться ему было не суждено.

Получив диплом актера кино, Алесандр шел по проспекту Мира, думая, чем бы заняться теперь. Внезапно на одном из рекламных щитов он увидел крупную надпись: «Аргентинский киномюзикл ищет талантливых актеров».

Отстояв огромную очередь на кастинг, Алесандр около десяти вечера вошел в просторную залу и увидел — ЕЕ.

Эта женщина сидела за столом рядом с двумя мужчинами — режиссером и композитором. Она была переводчицей.

В одно мгновение Алесандр забыл все, чему его учили четыре года, весь свой небольшой опыт работы на съемочной площадке и на театральной сцене. Куда подевались его горделивость, раскованность и надменность?

Он что-то спел, станцевал, ответил на какие-то вопросы… Выйдя в коридор и пропустив очередного конкурсанта, Алесандр прислонился к стене и стал ждать. Ждал он недолго. Дверь открылась, и вышла женщина, а следом за ней — режиссер и композитор. Их тут же обступили нетерпеливые девушки с вопросами о результатах и просьбами взять их хотя бы в массовку. Алесандр подошел к женщине. Но она не замечала его. Она говорила по-русски, затем по-испански, снова по-русски… Потом все трое вошли в лифт и исчезли.