Демьян Алексеев

Доспех из лазурного льда

Совсем недавно Златовласа погребала своего суженого. И как только пепел от его тела развеялся, кажется, её душа сгорела вместе с ним.

Микола умер. Младший брат сообщил ей это, когда она с матушкой и сестрой готовила гороховую кашу. Их радость и смех наполняли крохотную избу, когда позади, будто предвещая, резко и жалобно скрипнула дверь. Девушки обернулись. Тихомир, кудрявый мальчишка в сильно большом для него кафтане. Он нашёл взгляд Златовласы.

— Микола утонул!

Сердце ударило. Один раз. А после — мягкий, тихий сон, поверх которого что-то, похожее на жизнь.

Радость, счастье ушли с лика Златовласы. Также, как и горе, злость, обида. В тот день она не плакала, не кричала. В день сожжения ни одна солёная капелька не омыла её щеку. Все чувства покинули её, она стала простой куклой из мяса.

Вокруг что-то происходит. Через эфемерную пелену перед глазами Златовласа видит: вокруг всегда что-то происходит. Родня переживает. Как ты? Поешь хоть немного, смотри, кости уже видно через одежду. На. Суют горячую картошку ей в рот. Или кусок козлятины. У еды нет вкуса, челюсть просто перемалывает тугую массу мёртвых растений и животных.

Сколько прошло уже времени? Не ясно. Может, день. Может, неделя. Может, два месяца?

Однако, сколь не кажись Златовласа приведением, мир вокруг продолжает спокойно жить, и ему плевать, когда Марена забирает кого-то в свои холодные объятья. Это становится заметно иногда, в те редкие моменты, когда туман сходит с разума Златовласы. Один из подобных случился совсем недавно.

Несколько девушек толпятся у речки. Весело приминая тонкий слой снега, они стирают некогда бывшие белыми тряпки и о чём-то болтают. Руки Златовласы совсем покраснели, будто содрана кожа, но холод она не чувствует. Пальцы даже горячие. Она садится у корыта, окунает очередную тряпку в речную воду с щёлоком.

— Девоньки, а Миколку-то помните?

Златовласа медленно отпускает бельё. Её голова прерывисто, будто на глиняной шее, поворачивается в сторону разговора. Начала его высокая, но юная на лицо девица.

— А как же забудешь несчастливого? — говорит Пребрана, невысокая девушка с красным круглым носом. Рукава её старой шубы засучены, руки что-то стирают в корыте.

— Слыхали же, что волхвы о нём молвят?

Все девушки оборачиваются к говорящей. Пребрана прекращает стирать и облокачивается на коленку:

— Что же?

— Говорят, русалка его потопила.

Все зашептались. Пребрана хмыкает.

— Это ж как это? Глупость какая, сейчас-то не время, русалки весной приходят, когда снег таять начинает, а не перед зимой.

Златовласа держится за корыто, внимательно слушая. Облизывает потресканные губы.

— Волхвы так сказали! — говорит девушка с юным лицом. — Не совру, сама не верила сначала. А главный звездочёт наш рассказал: “Это бывает, когда Марене новые слуги нужны, а от народ совсем мало помирает”. Говорит, тогда она всяких чудищ заставляет против своей природы идти, и людей плохих искать, к ней в царство тащить. А русалки, лешие, водяные — это всё твари страшные, но только для нас, людей, а для богов-то это так: слуги пугливые, они и сами смерти страшатся, а Марена и пользуется этим.

— Эк оно выходит!

Шёпот прекращается, теперь они громко спорят, кто-то явно со страхом в голосе.

— И как же она его? Силой? — спрашивает Пребрана.

— Может силой, а может и красивой девой стала, чтоб соблазнить. Парень-то он крупный был, силёнок русалке могло и не хватить.

Щёки у Златовласы загораются, а дышать становится труднее, словно все эти кикиморы в людском обличье весело забирают воздух из её груди.

— Ну, девоньки, оно и неудивительно нисколько, — говорит Пребрана, весело осматривая всех вокруг, — это уж весь город знает, как Миколка наш, хоть и купецкий сынок, а блудный был, как пёс дворовой. Под каждый сарафан залезет и женитьбу обещает, а на деле только шубу подарит.

Все девушки смеются. Кажется, у Златовласы что-то с глазами. Всё пропадает. Остаётся только лицо Пребраны. Весёлое румяное лицо, порочащее имя её суженого.

— Так что всё чин по чину: от блудства своего и помер. Правильно, что русалка его на дно затащила. Видно, и правда плохой человек был. Будет теперь Марене служить, а не мёдом торговать, дуралей толстопузый!

Всеобщий смех становится для Златовласы мерзким звоном в ушах, мешающим думать. Но, кажется, теперь всё её тело думает за неё.

Она вскакивает и быстро подходит к сидящей у корыта Пребране.

— Златовласка, ты ч…

Смертельно-красная рука хватает Пребрану за волосы. И начинает топить в корыте.

Продержать её голову под водой удаётся несколько секунд, прежде чем их с трудом разнимают. Что было дальше Златовласа помнит плохо. Крики, зов на помощь, оскорбления. Но её семье крепко досталось после этой выходки. Молва по городу распространяется быстро. Когда весть о сошедшей с ума молодой девице дошли до бояр, те прислали к ним домой городскую стражу.

Молодой воин настежь открывает дверь их избы, в руках у него громоздкая алебарда. Мать с тряпкой в руках молча смотрит на него.

— Так, значит, хозяйка, слушай внимательно. Боярский указ! — он бьёт древком оружия об пол. — Приказано вам ненормальную дочь свою отвести к волхвам, чтоб те сказали, что с ней, нет ли чёрта в душе её, и не вселился ли дух мёртвого в тело её. Сделать это надобно немедля, — он переводит взгляд на Златовласу, сидящую на соломенной кровати. Немного помолчав, резко поправляет меховую шапку. — И смотри, хозяйка, чтоб одна она по улицам не бродила, на людей не кидалась. Увидим подобное — голову отсечём.

Он уходит. Мать закрывает за ним дверь. Вдруг совсем тихо, и почти тьма. Медленные, неуверенные шаги приближаются к постели. Садится рядом.

Златовласа смотрит на неё. Мамочка, ещё молодая, её волосы только тронула седина. Лицо измучено горечью, капельки слёз остановились на щеках, будто не хотели вниз стекать, чтоб совсем уж её не расстраивать.

— Что же с тобой такое? — говорит она. — За что ты так с нами?

— Прости.

Морщин на её лице становится ещё больше, будто она со всех сил пытается сдержать что-то внутри, но вдруг облокачивается о колени, лицо скрывает в ладонях. Плачет навзрыд. Как никогда до этого. И даже воздуха ей не хватает. Она делает частые паузы в плаче, чтобы набрать полную грудь.

Златовласа подсаживается ближе и обнимает её очень аккуратно, будто боится сломать иссохшую веточку.

— Ладно, — тряпкой, что всё это время была у неё в руках, мать вытирает