Тучи шли с севера. Дийна туже натянула шкот, настраивая парус под сильный ветер. Готовя лодку к полёту, она время от времени с беспокойством поглядывала в сторону надвигающихся серо-лиловых облаков. Оттуда угрожающе погромыхивало. Ей придётся заложить большой крюк, чтобы обогнуть опасный район по широкой дуге.

Как и другие воланте, летающие между островами на парусных лодках-джунтах, Дийна отлично знала о коварстве грозовых туч. Их пронизывают мощные воздушные потоки, которые могут мгновенно затянуть лодку и утащить её на такую высоту, где ты неминуемо разобьёшься, если раньше не помрёшь от переохлаждения или от удушья. Все воланте использовали кучевые облака для поиска восходящих потоков, но нужно быть совсем отбитым на голову, чтобы лезть в пасть такого грозового монстра, как тот, что выползал сейчас из-за горы!

В этот час на пристани больше никого не было. Солнце, исчезающее за горизонтом, окрашивало белые стены домов в розово-палевые оттенки. Возле причальной мачты для дирижаблей подрагивал на ветру зелёный огонёк летучего маяка. Далеко на западе можно было различить очертания соседнего острова Палмеры, парящего среди облаков, а под ногами у Дийны амфитеатром раскинулась Оротава — самый крупный город острова Керро. Её улицы ярусами спускались по склону горы до самого озера Агилос, где разводили устриц и водились смуглые, золотые сазаны. Над серо-рыжими крышами домов поскрипывали флюгеры. Белые каменные заборы, украшенные пунцовыми шапками бугенвиллеи, выглядели так, будто нарочно принарядились для вечера.

В городе тут и там загорались огни. От коптилен тянуло дымком, а с вершины Теймаре — самой высокой горы на Керро, да и на всём Архипелаге — веяло свежестью ранней осени и медовым запахом вереска. По мере того как густели сумерки, в воздухе всё явственней проступали бледно-лунные проблески флайра[1].

«Пора!» — решила она. Не стоило затягивать до темноты. Ей предстоял полёт на другую половину острова на «джунте» — лёгкой доске из воларовой сосны с креплениями для ног, способной скользить по флайру, как по воде. На двухсоставной мачте крепился подвижный парус-крыло. Перед стартом Дийна поправила лямки рюкзака и даже попрыгала с ним, убедившись, что ничего не выпадет и не звякнет в пути. Впрочем, груз сегодня был лёгкий: сигары и табак. Главное — не попасться на глаза таможне, но она надеялась, что, почуяв грозу, полицейские и носа не высунут из своей будки.

Надев прочные перчатки, чтобы не стесать руки о гик, она застегнула шлем и опустила на глаза круглые очки. Напоследок проверила прочность креплений на страховочных тросах, крепившихся к гику. Сквозь прозрачную плёнку паруса просвечивали синеватые пряди бегущих облаков. Развернув доску, Дийна поймала парусом ветер и легко скользнула в поток. Очень скоро пристань осталась позади. Эстладо, ночной ветер контрабандистов, порывистый и гневливый, подхватил «Плясунью», унося её всё дальше от Оротавы. Горы, мимо которых пролетала лодка, тихо дремали, укрытые зелёно-коричневым одеялом. Промелькнули смазанные огни птицефабрики и кактусовой фермы.

Крепче ухватив парус за гик, она сменила галс и поднялась ещё выше. Остров ушёл вниз и растаял в пелене облаков, а далеко-далеко внизу в последних лучах солнца маслянисто поблескивал Океан. Если приглядеться, можно было даже различить очертания Континента.

Правда, в воздухе опасно предаваться созерцанию. Здесь ты один и, случись что, никто тебе не поможет. Смутное ощущение постоянной угрозы не мешало удовольствию от полёта — наоборот, придавало ему дополнительную остроту. Полёты всегда создавали у Дийны иллюзию другой реальности. Здесь не было ничего — ни прошлого, ни будущего — только скольжение в пустоте, бледная рябь флайра, подсказывающая, где можно поймать очередной порыв ветра, и борьба с парусом при каждом манёвре. После рейсов у неё ныли все мышцы, но она ни за что не променяла бы свою джунту на утомительное путешествие в дирижабле или на тарахтящем паровом катере. Смешно даже сравнивать! Нет, только воланте может почувствовать в руках всю силу ветра, только он способен чиркнуть парусом по крыше мира…

По красивой глиссаде Дийна спустилась точно в крохотную гавань, больше похожую на щель в скале. Главным достоинством этой гавани была незаметность: не зная заранее о её существовании, отыскать её среди скал было почти невозможно.

Здесь её уже ждали. Тускло вспыхнул огонёк потайного фонаря, и вперёд выдвинулась высокая угловатая фигура в длинном плаще. Свет как будто обтекал её, оставляя лицо в тени, но Дийна и без того прекрасно его узнала. Это был Фернан Перро, старый перекупщик и контрабандист, с которым её опекун давно вёл дела. Судя по звяканью упряжи в глубине пещеры, сегодня он явился на встречу с помощником. Вместе оно безопаснее, да и время коротать веселее. Скучно, наверное, целую ночь торчать в этой щели, принимая груз от летунов-воланте!

Дийна с облегчением стянула рюкзак, который за время полёта словно потяжелел:

— Двести сорок кредитов, как договаривались.

— Чё так дорого? — донеслось вдруг из темноты. — Сто восемьдесят, и по рукам. Слышь, Фернан? Полицейские совсем озверели, на неделе — уже три облавы. Надо бы накинуть надбавку за риск.

«Ну и помощничка Фернан себе выбрал!» — подумала она с неприязнью. За кого её тут принимают? За новичка?

— Двести сорок кредитов — и точка, — жёстко повторила она. — Как вы договаривались с хозяином, так и будет!

— Твоего хозяина здесь нет, слизняк.

— Никаких надбавок! А я что, по-вашему, не рискую?

— Гляньте-ка, слизняк с зубами! — деланно удивился невидимый контрабандист. — Пасть захлопни, малец!

Фернан, которому надоела эта перепалка, шевельнулся в темноте. Его плащ зашуршал по камням, как змеиная шкура.

— Сам заткнись, — бросил он равнодушно. — Не узнал, что ли? Это же Динамит, парнишка дона Гаспара.

Зубоскал поперхнулся очередной шуткой, а Дийна еле удержалась от мстительной улыбки. Приятно, когда твоя репутация работает на тебя. Было дело, как-то раз она явилась на сделку с динамитным патроном. С того дня за ней закрепилось это прозвище, а среди партнёров Гаспара прошёл слух, что его курьера лучше не злить. «Тяжелая публика», — сокрушённо вздохнула она про себя. То, что Дийна была вдвое младше и в полтора раза мельче любого из своих «контрагентов», создавало ей массу сложностей во время переговоров.