— М-да, ведь хотел же я послать сюда Альваро вместо себя, — пробормотал он. — А теперь придётся выбирать, изжариться или разбиться. Что вы думаете, сеньор Фуэго?

На бледном лице чиновника сквозь разводы копоти выступил пот. Он тяжело дышал и, казалось, тратил последние силы на то, чтобы справиться с паникой. Наверное, уже сто раз пожалел, что служебное рвение завело его так далеко! Дийна грызла ногти, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход, но, как назло, ничего умного в голову не приходило.

Гонсалес тактично кашлянул:

— Слушай, парень, мне неловко тебя затруднять, но не мог бы ты слетать и позвать кого-нибудь к нам на помощь?

«Могу, но кого?» — чуть не плача, подумала Дийна. До ближайшего города — полчаса лёту! Вдруг её осенило: таможенники! Полицейский пост в ущелье Тамаймо! Он же совсем рядом, и все воланте отлично знали это место, старательно облетая его по широкой дуге. А у полицейских наверняка найдётся крепкий воларовый катер, чтобы взять на борт двух человек!

— Ждите здесь! — крикнула она, отворачивая от берега.

Контрабандный шёлк давил ей на плечи. Прежде чем отправляться в Тамаймо, Дийна заложила широкий вираж и сбросила рюкзак в самую гущу воларовой чащи, до которой ещё не добрался огонь. Может, и уцелеет… Спине полегчало, зато в груди что-то тоненько заныло от страха: как она потом объяснит свой поступок Гаспару?

«Но не могла же я бросить людей умирать тут! К чёрту этого де Мельгара с его шелками, и Гаспара с его жаждой наживы туда же!»

Не давая себе времени на раздумья, она мчалась к ущелью. Полицейский пост, хитро спрятанный в скалах, трудно было заметить. Новичков именно так и ловили. Кто-то, видимо, следил за небом, так как Дийне навстречу сразу вышел полноватый таможенник в синей форме. На его лице безошибочно угадывалось недоумение. Полицейские и воланте, как правило, обретались по разные стороны решётки: шустрых «летунов» либо задерживали за хулиганство, либо привлекали за содействие контрабандистам. Чтобы кто-нибудь из воланте сам, по доброй воле явился в участок — это было за гранью реальности.

— Пожар на Кордеро! — крикнула Дийна, боясь потерять хоть секунду. — Там два человека! Без транспорта!

Полицейский молча смерил её тяжелым взглядом, в котором воплотилось всё накопленное недоверие к «этим летучим паразитам». Можно было легко прочитать его мысли: «Брешет, поди. Опять какую-нибудь пакость готовят. Сейчас мы снимемся с места, а они — фьюить! — и проскользнут, куда надо».

— Я не вру! — рассердилась она. — Там магистр-погодник из Кастильо, и ещё чиновник из Аррибы. Нужна помощь, срочно!

— Что же господин магистр не погасил пожар своим колдовством? — усмехнулся таможенник. — Ладно. Сейчас проверим. Только ты отправишься с нами. Если выяснится, что соврал — душу выну.

Дийна и сама не желала здесь оставаться. Передав бинокль коллеге, полицейский с напарником вывели катер. Уже на середине пути они убедились, что, как ни странно, мальчишка сказал им правду. Черный дым, поднимавшийся над Кордеро, был виден издалека.

Они подоспели вовремя! Магистр и синьор Фуэго, закрыв лица кто шарфом, кто шейным платком от дыма, пытались сбить пламя с кустарника. Огонь окружал их со всех сторон. Завидев пришедший на помощь катер, Гонсалес замахал руками и помог таможеннику втянуть на борт шатавшегося Фуэго. В этот миг пласт земли вдруг обрушился у него под ногами. Дийна только ахнуть успела:

— Держитесь!

Перебросив парус на корму, она развернула лодку. Воздух стал плотным от скорости. Дийна подхватила Гонсалеса, чуть не вывихнув себе руку, а потом ветер резко скрутил джунту, потащив её вбок. Их с такой силой приложило о каменистый утёс, что у неё в голове зазвенело. Раздался треск. «Нам конец!» — прострелила мысль. Глаза слезились от дыма, верхушка паруса была порвана в клочья. Время будто замедлилось. «Мы уже падаем?» Вдруг она поняла, что вместо падения их почему-то потянуло наверх, словно кто-то выловил их из пропасти невидимым сачком.

Оказалось, что не только воланте имеют привычку возить с собой якорный трос. Полицейские с трудом подтянули разбитую лодку к катеру, забрав на борт обоих оглушенных пассажиров. Дийна пришла в себя, уже сидя на банке, когда Фуэго, не на шутку встревоженный, вылил ей на голову половину фляги с водой.

— Вы чего? — возмутилась она, отряхиваясь, как кошка, которую окатили из шланга.

От смущения лицо молодого чиновника пошло красными пятнами:

— Я пытался привести вас в чувство, но вы были как мёртвая! — извинился он. — Страшно стало.

«На себя бы посмотрел!» — подумала Дийна. Волосы у Фуэго кое-где обгорели, на виске краснела полоса от ожога, вся одежда была испачкана глиной и копотью. Впрочем, она тоже выглядела не лучше. А ещё по смущению Фуэго и тому, как быстро он отвёл взгляд, стало ясно, что изображать перед ним мальчишку уже не имело смысла.

Среди всех сегодняшних неприятностей эта была самой ничтожной, но Дийну она доконала. Девушка отвернулась, глотая слёзы. «Теперь он разболтает об этом по всей Оротаве — и конец моей работе!» — всхлипнула она. Впрочем, ей и так конец. Она бросила груз, потеряла лодку… о господи! Гаспар её точно убьёт. Нет, сначала подвесит за ноги в ущелье Муэрто, где летучие мыши обгрызут ей лицо, а потом убьёт!

Полицейские, занятые разговором, не обращали на них внимания. Гонсалес с досадой разглядывал пострадавшие брюки, бормоча про себя: «Это не куст, а какая-то овощерезка!» Обгорелые ошмётки его модного пальто остались на Кордеро. Повертев в руках скособоченную шляпу, магистр страдальчески скривился и выбросил её за борт.

Их доставили в полицейский участок Оротавы, представлявший собой серую захламлённую комнату с унылыми стенами. Раньше Дийна здесь никогда не бывала, ей всегда удавалось вовремя улизнуть… до сегодняшнего дня. От царившей в участке казённой суеты она оробела и не сразу поняла, что от неё требовал какой-то молоденький полицейский.

— Лодка твоя? — терпеливо переспросил он, указывая на покорёженный парус. — Так и быть, помогу её отвезти, только адрес свой назови.

— Я скажу, — вмешался Фуэго, видимо, сообразив, что Дийна сейчас совершенно недееспособна. — Эта девушка — близкий друг доктора Сальваторе. Его адрес…

Дийна оцепенело слушала, представляя, как удивится доктор, когда ему вдруг привезут чужую джунту, разбитую в хлам. В горле снова встал комок. Что с ней теперь будет? Полицейские не спешили их отпускать. Им позволили умыться, пригрозив, что после этого придётся ответить на несколько вопросов. Дийна даже задумалась, не сознаться ли ей в контрабанде. Лучше уж сесть в тюрьму, чем вернуться к Гаспару без денег и без товара! Правда, если она расскажет о своих «подвигах», то Гаспару тоже не поздоровится…

Вместе с приунывшим Фуэго и недовольным магистром они ждали в каком-то пыльном закутке, когда у инспектора найдётся для них минутка. В этот момент Дийну осенила спасительная идея. Вскочив с колченогого стула (почему-то во всех присутственных местах стулья никогда не отличались устойчивостью), она опустилась на колено перед Гонсалесом и твёрдо произнесла: