«Надбавка за риск», — вспомнила она слова Фернана и усмехнулась.

Обсчитать Гаспара в лавке нечего было и думать. Когда дело доходило до прибылей, его разгильдяйство и лень волшебным образом испарялись, а память тут же приобретала необычайную цепкость. Гаспар досконально помнил номенклатуру товаров, все запасы и цены. Если бы у него возникла хоть тень подозрения, что Дийна его надувает — вышвырнул бы её на улицу без колебаний.

«Но ради возвращения на Ланферро я готова рискнуть».

Зато дон Гаспар не имел привычки проверять, чем его подопечная занимается в своей комнате по вечерам, и Дийна беззастенчиво пользовалась этой свободой. Подперев входную дверь стулом на всякий случай, она взяла верёвку и пошире распахнула окно. Зацепив конец веревки за крюк, вбитый в стену, Дийна выбрала ветку покрепче и спустя минуту уже спускалась по стволу оливы, а оттуда перебралась на соседний участок, расположенный ниже дома дона Гаспара.

Улицы Оротавы поднимались по склону так круто, что, свесившись из окна, можно было запросто разглядеть, что делается во дворах у соседей. Ещё издали она заметила, что в окне её приятеля, доктора Сальваторе, горел свет. Час для визита был поздний, однако Сальваторе вечно путал день с ночью, засиживаясь над книгами. Иногда Дийна заходила к нему, чтобы поговорить о каких-нибудь отвлечённых вещах, не связанных с деньгами, ценами и налогами. После бурчания дона Гаспара эти беседы были настоящей отдушиной! Они с доктором познакомились прошлой весной, когда Дийна вернулась из рейса со сломанной рукой, и Гаспар, зеленея от злости на непредвиденные расходы, был вынужден позвать к ней врача. Других близких знакомых у неё не было: работа и связанные с ней секреты оставляли ей мало возможностей для дружбы.

Именно Сальваторе рассказал ей про замок Эль Вьенто и седьмой ветер Архипелага, запертый в его подземельях. Маги-погодники в Оротаве всегда держались особняком, поэтому осведомлённость доктора произвела на неё сильное впечатление. Он вообще был необычным человеком. В молодости служил на дирижабле, облетел весь Архипелаг и побывал даже на Континенте, о котором любил рассказывать всякие небылицы. Дийна, раскрыв рот, слушала об огромных городах, размером почти с целый остров, о бескрайних морях с лунными приливами и о полноводных реках, неспешно текущих по равнинам, словно медленные поезда.

«До чего же здорово у него получается врать!» — думала она с восхищением. Попыталась представить себе огромную текучую массу воды — и не смогла. На Архипелаге вода была ценностью. Пресную воду получали из дождевых облаков, дождевых озёр и снежных шапок Теймаре. Её хранили в резервуарах, собирали конденсат специальными ловушками, берегли. Разве можно такое представить, чтобы тонны полезной воды утекали куда-то, а люди спокойно упускали её из рук?! Нет, Сальваторе точно всё выдумал. Однако, если доктор и привирал, у него это получалось так складно, что поневоле заслушаешься.

Преодолев ещё несколько заборов и колючую изгородь из кустарника, Дийна спрыгнула в докторский сад и мысленно похвалила себя за ловкость. Может, она и не отличалась особой грацией, но для человека, который четыре года назад еле-еле ковылял от балкона до спальни, она находилась в отличной форме! На Ланферро её постоянно донимали приступы головокружения после какой-то перенесенной в детстве болезни. К счастью, после бегства они прошли — вероятно, от потрясения.

Ещё с террасы она услышала голоса, значит, у доктора опять были гости. Без колебаний забравшись в дом через окно, Дийна обнаружила хозяина в маленьком кабинете, забитом книгами. Вместе с ним был какой-то молодой человек в потёртом пиджаке и вельветовых брюках.

Завидев её в дверях, Сальваторе явно обрадовался:

— О, смотрите, кто к нам пожаловал! Тьер, знакомься, это Дин. Хороший парнишка.

Молодой застенчивый человек оказался чиновником с Аррибы. Звали его Тьер Фуэго. Он смущённо пожал руку «парнишке» и снова вернулся к разговору, словно забыв о неожиданном посетителе. Дийне это понравилось, её вполне устраивала роль молчаливого слушателя.

Почти все соседи на Керро считали её мальчишкой. Когда она появилась в доме Гаспара, никто не обратил особого внимания — подумаешь, какой-то заморыш в рабочем комбинезоне, с тёмно-русыми вихрами и внимательными серыми глазами. Дон Гаспар с самого начала заявил: «Если хочешь помогать мне в работе — носи штаны и не отсвечивай, так как ни один контрабандист не станет вести дела с женщиной». Дийна только плечами пожала, ей было всё равно. Близких подруг у неё не водилось. Соседи, давно привыкшие к сварливому нраву торговца, обходили их дом стороной. Один Сальваторе, похоже, догадывался, но молчаливо хранил её тайну.

«Так оно и безопаснее», — думала она. Особенно на тот случай, если заговорщики, устроившие переворот на Ланферро, вдруг захотят её разыскать.

— Ты не ужинал? — спросил доктор, похожий на рассеянного журавля в своей шерстяной тёплой жилетке. С трудом отыскав в комнате свободный стул, он подвинул к девушке тарелку с едой и кружку с чаем. Это было очень кстати! Дийна тут же впилась голодными зубами в бутерброд, сразу почувствовав себя лучше. От камина струилось уютное тепло, прогоняя холод и сырость осенней ночи. Негромко потрескивали поленья.

На столе перед Сальваторе лежали синоптические карты Архипелага. Пока она утоляла голод, доктор и сеньор Фуэго продолжали прерванный разговор:

— Меня просто поражает безразличие, с которым Директория относится к аномалии Ланферро! — горячился чиновник. — Его магический Барьер нарушает всю систему ветров Архипелага! В прежние времена Камбьер облегчал весенние перелёты птиц с Континента, а теперь птичьим промыслам на Керро и Аррибе нанесён заметный ущерб. Из-за сильного бокового ветра сократились рейсы на Палмеру, так что весь транзит теперь идёт через Фуэрте. Участились летние пожары. Более того, я заметил растущую нестабильность в потоках флайра! Дисбаланс увеличивается так быстро, что вскоре может привести даже к разрушению островов!

Услыхав название Ланферро, Дийна навострила уши. Сальваторе огорчённо развёл руками:

— Ты ведь знаешь наших сенаторов… Они не станут вмешиваться в управление феодальным островом, если дело не дойдёт до полной катастрофы.

«Это точно», — мысленно согласилась Дийна. Директория и Сенат, погрязшие во внутренних противоречиях, просто не умели действовать оперативно. Двести лет назад Архипелагом управляли феодальные кланы, но потом три самых прибыльных острова отошли под управление Директории: Арриба, туристическая Палмера и Керро с его университетом, птицефабриками и кактусовыми фермами. Только дальние острова сумели сохранить независимость. Раскалённый Фуэрте, лежавший так далеко, что ветер доносил туда песок с южного континента. Сильбандо, на котором обитало такое множество ядовитых гадов, что его прозвали «шипящим островом». И Ланферро, находившийся под управлением графа Веласко… отца Дийны.

— О чём думает сеньор Веласко, хотел бы я знать! — словно эхо её мыслей, с досадой воскликнул Сальваторе.

«Сеньор Веласко ни о чём не думает, — мрачно подумала она. — Потому что он уже три года как мёртв!»