Миссис Ван-Райдок немного отступила от зеркала и вздохнула.

– Ничего, сойдет, – сказала она. – Ну как,Джейн, сойдет?

Мисс Марпл одобрительно оглядела модель от Ланванелли.

– Очень красивое платье.

– Платье-то неплохое, – сказала миссис Ван-Райдоки снова вздохнула. – Помогите мне его снять, Стефания.

Немолодая горничная с седой головой и поджатыми губамиосторожно сняла платье через голову и вытянутые руки миссис Ван-Райдок.

Миссис Ван-Райдок стояла теперь перед зеркалом в розовойшелковой комбинации, затянутая в изящный корсет. На ногах, все еще стройных,были тончайшие нейлоновые чулки. Ее лицо, которое регулярно массировали, подслоем косметики и на некотором расстоянии казалось почти девическим. Волосы, нестолько седые, сколько нежно-голубые, были красиво уложены. Глядя на миссисВан-Райдок, было почти невозможно представить ее себе без макияжа. Для нееделалось все, что могут сделать деньги, – плюс диета, массаж и гимнастика.

Она с улыбкой взглянула на свою подругу.

– Кто бы мог подумать, Джейн, что мы с тобой ровесницы?

Мисс Марпл была верной подругой.

– Конечно, никто, – успокоила она ее. – А вотя, пожалуй, выгляжу на свой возраст.

У мисс Марпл были седые волосы, розовое лицо в морщинках иневинные фарфорово-голубые глаза. Это была удивительно милая старушка. МиссисВан-Райдок никто бы не назвал удивительно милой старушкой.

– Да, Джейн, ты выглядишь на свой возраст, –сказала миссис Ван-Райдок и вдруг усмехнулась: – Впрочем, ведь и я тоже, толькона другой лад. «Поразительно, как эта старая ведьма сохранила фигуру» – вот чтообо мне говорят. И все знают, что я старая ведьма. И сама я чувствую себяименно такой!

Она тяжело опустилась в стеганое атласное кресло.

– Можете идти, Стефания, – сказала она.

Стефания взяла платье и вышла.

– Моя верная Стефания! – сказала РутВан-Райдок. – Служит у меня уже более тридцати лет. Единственная, ктознает, как я выгляжу на самом деле. Джейн, мне надо поговорить с тобой.

Мисс Марпл с готовностью пододвинулась ближе. В этой пышнойспальне гостиничного номера люкс она смотрелась несколько странно. Однако и всвоем несколько мешковатом черном костюме, с большой хозяйственной сумкой онавыглядела настоящей леди.

– Я тревожусь, Джейн. За Керри-Луизу.

– За Керри-Луизу? – задумчиво переспросила миссМарпл. Это имя перенесло ее на много лет назад.

Пансион для молодых девиц во Флоренции. Вот она сама –бело-розовая девочка, росшая под сенью провинциального английского собора. Ивот сестры Мартин, американки, которые удивляют и привлекают эту английскуюдевочку необычным говором, живостью и непринужденностью поведения. Рут –высокая, энергичная, уверенная в себе. Керри-Луиза – миниатюрная, изящная,задумчивая.

– Когда ты с ней виделась в последний раз, Джейн?

– О, много лет назад, лет двадцать пять. Но мы,конечно, всегда пишем друг другу на Рождество.

Странная вещь дружба! Юная Джейн Марпл и две американки. Ихжизненные пути сразу же разошлись, но старая дружба сохранилась: иногда онипереписывались, на Рождество обменивались открытками. И странно, что с Рут, чейдом, а вернее, дома находились в Америке, мисс Марпл виделась чаще, чем с еесестрой. Впрочем, не так уж и странно, ведь Рут, как большинство американцев еекруга, была, в сущности, космополитом, примерно раз в год она наезжала вЕвропу, порхала между Лондоном, Парижем и Ривьерой[1], и надоотдать ей должное, непременно старалась выкроить часок для старых друзей. Такихвстреч, как сегодняшняя, было много. То в «Кларидже»[2], то в«Савойе»[3], то в «Беркли»[4], то в «Дорчестере»[5]. Изысканный ленч, воспоминания и торопливое, ласковое прощание.Посетить деревню Сент-Мэри-Мид у Рут, конечно же, не хватало времени. ДжейнМарпл на это и не рассчитывала. У каждого свой темп жизни. У Рут это было Presto.Мисс Марпл довольствовалась Adagio.[6]

Итак, с американкой Рут она виделась чаще, а Керри-Луизу,жившую в Англии, не видела уже более двадцати лет. Странно, но вполнеобъяснимо, потому что, когда друзья живут в одной стране, они не стремятся квстречам. Считается, что рано или поздно встреча произойдет сама собой. Однако,если эти друзья вращаются в разных кругах, ничего подобного не происходит. Воти пути Джейн Марпл и Керри-Луизы ни разу не пересекались.

– Почему ты тревожишься о Керри-Луизе? – спросиламисс Марпл.

– Не знаю почему, и это как раз тревожит меня большевсего.

– Она болеет?

– Особенно крепкой она никогда не была. И я бы несказала, что она чувствует себя хуже обычного. Стареет, конечно, как и все мы.

– Может быть, несчастлива?

– О нет!

Конечно нет, подумала мисс Марпл. Трудно представить себеКерри-Луизу несчастной, хотя бывали в ее жизни времена, когда так могло быть.Но это как-то не вязалось с ней. Ее можно было представить испуганной,огорченной, обиженной, но в горе и отчаянии – нет, невозможно!

Миссис Ван-Райдок будто угадала ее мысли.

– Керри-Луиза всегда была не от мира сего, –сказала она. – Она не знает жизни. Наверно, это меня и тревожит.

– Обстоятельства… – начала мисс Марпл, но тут же,покачав головой, осеклась. – Нет, не то.

– Не обстоятельства, а она сама, – сказала миссисВан-Райдок. – У Керри-Луизы всегда были идеалы. Во времена нашей юностиидеалы были в моде. По нашим тогдашним понятиям не иметь идеалов было простонеприлично. Ты, Джейн, собиралась ухаживать за прокаженными, а я хотела уйти вмонастырь. У всех девиц эта дурь проходит. Обычно ее выбивает замужество. Номне из замужества, пожалуй, удалось и кое-что извлечь.