— Подойди ближе, я хочу на тебя посмотреть, малышка.

Я не сразу поняла, что это был приказ.

Голос говорящего был низким, с рокочущими, сильными нотками, в которых чувствовалось нетерпение. Но я не восприняла слова на свой счет, просто вкатила столик с заказом в номер и переставила цветы в вазу, красиво расставила бокалы и поправила блюдо с фруктами

Я была полностью погружена в работу, не смотрела по сторонам, не разглядывала ничего. Чувствовала, что в номере я не одна, воздух вибрировал от энергетики другого человека, несомненно мужчины. Но я не думала, что его слова обращены ко мне.

Я даже не думала над этим приказом, не задалась вопросом, к кому он обращен. Возможно, кроме постояльца, в номере был кто-то еще в одной из других комнат, например, в ванной.

Я не любопытничала. За время работы в отеле я поняла, что прислуга воспринимается богатыми людьми, как мебель и часть интерьера — бессловесная, призванная служить, угождать капризам. За месяц работы я стала свидетельницей некоторых сцен — и ссор, и важных телефонных разговоров, и даже пылких семейных разборок.

Ни в одном из этих случаев непосредственные участники не обращали на меня внимание. Я была невидимкой и воспринималась постояльцами, как часть интерьера. Так было и сейчас. Ничего необычного, подумала я, пытаясь поверить в собственные мысли. Однако краем глаза заметила, как мужчина двинулся в мою сторону.

Он был высокий, спортивного телосложения, в черном дорогом костюме, от которого остались только брюки и белоснежная, расстегнутая рубашка.

— Ты плохо слышишь?

На талию внезапно властным жестом опустилась горячая ладонь.

— Что вы делаете? — запаниковала я, замерев с полотенцем в руках.

Мужчина нетерпеливо выдернул его из моих вмиг одеревеневших пальцев и развернул меня к себе лицом, словно игрушку. Ноздри щекотал запах мужского парфюма — терпкий и знойный, как его обладатель. Мои ладони впечатались в грудь мужчины. Бронзово-золотистая кожа лоснилась, редкие волоски были черными и жесткими. Под кожей перекатывались мускулы. Жар от его тела передался и мне, заставив дрожать от изумления и затаенного предвкушения.

Голова закружилась от мыслей: почему он так нагло себя вел?

— Как тебя зовут? — хрипло поинтересовался мужчина.

Я почему-то не осмелилась посмотреть в его лицо, видела лишь нижнюю часть лица. Мужественный подбородок был украшен густой, стильной щетиной. Хватка мужских рук усилилась, я словно оказалась в капкане.

— Отпустите, — повторила я.

— Цену набиваешь? Обычно меня это будоражит, но сегодня я намерен сразу же перейти к главному.

Ладони мужчины крепко сомкнулись за моей спиной, словно ловушка. Взгляд мужчины обжег лицо пристальным вниманием.

— Симпатичная мордашка, чистенькая, — прокомментировал мужчина. — Давно в ночную смену работаешь?

— Я лишь обслуживаю номера.

— В ночную смену, — перебил мужчина.

— Мне просто нужны деньги, а за ночные выходы всегда платят больше.

— Само собой. Не переживай за деньги. Вознаграждение не заставит себя ждать!

Ухмылка на его губах развеяла остатки моих сомнений. Мужчина принял меня за девушку, которая не прочь свести близкое знакомство. Хуже того, решил, будто я сама намекаю ему!

— Вы что-то путаете!

— У тебя хорошее чувство юмора и потрясающая игра. Достоверно выглядит… Я почти повелся. В актерском учишься? — мазнул плотоядным взглядом по моим губам, прижал к себе сильнее.

Я едва понимала, что происходит.

— Это у тебя образ такой? Образ простушки… Если ты хотела создать интригу, у тебя получилось!

Незнакомец подцепил пальцем бейджик с моим именем.

— Ве-ро-ни-ка, — прочитал по слогам.

Он произнес мое имя хищно, раскатав букву «р» с рокотом, от которого у меня внутри все задрожало,  и снова засмеялся низким, бархатным смехом.

— Странно. Я попросил, чтобы кто-нибудь составил мне компанию. Администратор ответил, что пришлют Веронику. Вероника — это ты, так? Или есть другая?

— Нет, только я, но я не…

Я не договорила. На меня ледяным, отрезвляющим дождем обрушилось понимание, почему так случилось, почему возникло такое недоразумение. Я сама попросила о дополнительном заработке!

Я сильно нуждалась в деньгах. Мне нужны средства для поддержания здоровья мамы, пока она ждет очереди на сложную операцию. Лекарства всегда стоили недешево, а в последнее время цены на зарубежные препараты взлетели до небес. Они словно были сделаны из чистого золота, а еще нужно было дать денег заведующей, чтобы она не перемещала маму из хорошей двухместной палаты в общую, с большим количеством человек и полным отсутствием ухода.

Разумеется, и санитаркам тоже нужно было доплатить немного, чтобы они хорошо ухаживали, вовремя уделяли внимание и относились бережнее.

Бесплатная медицина по сути оказалась совсем не бесплатной. Разумеется, можно было никому не платить и с пеной у рта доказывать, что каждому больному должны обеспечить должный уход без дополнительных денежных вливаний, взяток, по сути дела. Но правда в том, что больницы всегда переполнены, персонала на всех не хватало и в выигрыше оставался тот, кто не поскупился.

Помочь было некому. Папа давно ушел из семьи, старший брат сидел в тюрьме срок за кражу…

Ради мамы я работала не покладая рук на износ. Мне повезло устроиться в хороший отель. Но обычной зарплаты горничной, с выходом в дневную смену уже не хватало. Я сама просила администратора отеля — Нинель Евгеньевну поставить мне дополнительные часы работы.

Она спросила, согласна ли я работать в ночную смену? Я согласилась, за ночные смены всегда платили больше. Неужели Нинель Евгеньевна расценила это как прямой намек на то, что я готова составить компанию мужчинам в качестве любовницы?!

Если так, то это всего лишь глупая ошибка, которую легко было исправить.

— Послушайте, произошла чудовищная ошибка. Обычное недоразумение!

— Конечно, — хмыкнул мужчина. — Недоразумение.

Он посмотрел на меня таким взглядом, будто хотел съесть. Голова шла кругом, нервы звенели от напряжения. Властные объятия в ответ стали лишь крепче, я оказалась прижатой к его телу и ощутила жар, который обжигал меня даже через платье горничной, пронизывал насквозь. Горячие, требовательные ладони прошлись по моей спине, снова взметнулись вверх, не пропустив ни одного сантиметра.

— Недоразумение — это прятать такую красоту под кроем ужасного платья из дерьмовой синтетики, — горячо и хрипло выдохнул мне на ухо.