Вирджиния сладко спала.

Прошлой ночью она почти не сомкнула глаз. Поэтому, едва вернувшись с работы, Вирджиния свалилась в разобранную постель, даже не приняв душ. Она была голодной, но никакой роли это уже не играло: не было сил бороться со сном.

Зато подсознание находило свой способ борьбы с голодом. Вирджинии снились сандвичи, похрустывающие, когда их корочка разламывалась. Ей снились медовые пирожные и арахис в карамели. Сладкий сон не был метафорой.

Она действительно утомилась. И сон мог продолжаться еще долго, очень долго… Еще несколько часов как минимум. Но будильник в мобильном телефоне Вирджинии прозвонил ровно в половине десятого вечера.

Не открывая глаз, она ударила по нему ладонью. Тактика не сработала, и пришлось нащупать телефон, чтобы выключить его. Через некоторое время будильник завибрировал снова. Вирджиния застонала. Зачем-то ведь она его завела… А! Как она могла забыть! Нажав на кнопку и на этот раз окончательно воспрепятствовав звону будильника, Вирджиния села в постели и поправила спутанные волосы, пряди которых падали на лицо, немилосердно его щекоча. Пульт лежал где-то поблизости. Вирджиния обнаружила его между горкой книг, ароматизированной восковой свечкой и одиноким носком, сброшенным почему-то на прикроватную тумбочку.

Музыкальный центр откликнулся на команду пульта. Словно вложив в это действие свои последние силы, Вирджиния откинулась обратно на подушки. Можно было закрыть глаза и расслабиться, можно…

— …Еще раз приветствую вас на наших волнах, мои дорогие слушатели. Главные слова вечера уже сказаны, нам с вами остается только наслаждаться любимой музыкой, что я и предлагаю сделать. Откладывать не будем. И сейчас для меня, для вас, для всех меломанов и для тех, кому сегодня почему-то грустно, звучит неподражаемая композиция Эрика Клэптона.

Спальню заполнил мягкий гитарный перебор, потом к нему присоединился немного хрипловатый, но волнующий голос певца.

Вирджиния посмотрела на настенные часы. Все нормально, все в порядке… пока в порядке. У Макса эфир. Сегодня он короче, чем обычно. Передача продлится около двух часов. А потом бойфренд обещал заехать к ней.

Вирджиния не могла понять, что происходит. Ей кажется, или Макс согласился заехать вечером не с той же охотой, как раньше? В последнее время она слишком мнительная. Ей чудится скрытая недоброжелательность со стороны коллег, неприязнь, исходящая от босса, вот и Макс…

Или ничего ей не чудится? Вирджиния упомянула о бутылке вина, о фисташковом мороженом, прежде чем Макс буркнул «хорошо», назвал время и положил трубку до того, как Вирджиния успела сказать, что целует его…

Бутылка вина действительно стояла в холодильнике. В морозилку был заботливо помещен контейнер с фисташковым мороженым. Свежая чиабата, несколько нарезок — ветчина, сыр, копченая рыба… Для импровизированного приема бойфренда годилось вполне, для позднего вечера — тоже. Готовить что-то существенное у Вирджинии не было сил.

Под душевную песню она чуть было не задремала снова. Но спать было нельзя. Вирджиния не могла сказать, будто слушает эфиры Макса по обязанности, однако теперь это давалось ей чуть труднее, чем раньше. Этот его голос, обволакивающий и умиротворяющий одновременно, бархатистый… Кажется, Макс вкладывает всю душу в односторонние беседы с невидимыми слушателями. Такой искренний, так тонко чувствующий и такой остроумный… С Вирджинией он разговаривает почти так же. Чуть больше интимного, более доверительно… Или все это уже исчезло, а она даже не заметила?.. Или он беседует так со своей подругой по инерции?.. У кого можно было искать все эти ответы?

Вирджиния надеялась сегодня вечером получить ответ хотя бы на один из них.

Шутки, размышления и пара новостей о жизни города перемежались с различными композициями — баллады, последние хиты, медленные песни и мелодии потяжелее. Вирджиния так глубоко ушла в свои мысли, что чуть было не пропустила момент прощания Макса с многочисленной аудиторией слушателей. Интересно, как он выглядит в эти минуты? Любуется собой? Выглядит довольным? Прикидывает, оказал ли он какое-то влияние на настроение тех, кто был с ним последние два часа? Или безразличен к возможной реакции на свою работу? Вирджиния могла только догадываться. Макс никогда не приглашал ее в студию, чтобы она понаблюдала, как он ведет эфир, священнодействует над аппаратурой, склоняется над микрофоном, поправляя наушники…

Время пошло.

В такой час на дорогах уже не было пробок; по крайней мере, Вирджиния искренне на это надеялась. Разве что какая-то форс-мажорная ситуация, авария или что-то в этом духе… Но к Максу это не имеет отношения.

На его «сузуки» от студии до дома Вирджинии ехать не больше чем тридцать минут. Тридцать минут… Вот и посмотрим, так ли он хочет увидеться с ней. Они не виделись уже неделю. Неделю!

Вирджиния нехотя вылезла из постели. Покосилась на нее. Заправлять… какой смысл ее заправлять? Так… перетряхнуть подушки, поправить простыни и расправить сверху одеяло. Если ситуация окажется лучше, чем ей кажется, официальная обстановка в спальне будет ни к чему.

Подойдя к столику с зеркалом, она взглянула на свое отражение. Взбила волосы щеткой. Вид был не таким уж и заспанным. Вирджиния поправила бретельку ночной сорочки, упрямо сползающую с плеча. Все-таки цвет морской волны шел ей больше других…

Вирджиния поискала мягкие домашние тапочки, но их нигде не было видно. Наверное, когда она залезала под одеяло, тапки улетели слишком далеко под кровать. Совершенно не хотелось шарить там, выискивая их и вытаскивая. На кухню она поплелась босая. Из недр кухонного шкафа были извлечены два высоких стеклянных бокала. Не самая правильная форма и не самая тонкая ножка — ничего, сойдет. В конце концов, это не торжественный прием… Вирджиния достала из холодильника бутылку вина, принялась красиво раскладывать на большом блюде лепестки ветчинно-сырного цветка.

Неужели полчаса еще не прошли?

Как медленно тянется время…

Вирджиния зашла в ванную, чтобы заблаговременно почистить зубы. В стаканчике красовалась одинокая зубная щетка. Словно компенсируя это, вокруг стаканчика, как солдаты на посту, расположились сразу три тюбика с зубной пастой. Вирджиния любила разнообразие в быту.

Она включила воду и тут же выключила ее. Брызги вырывались из-под крана со слишком сильным шумом. Чего доброго, она еще пропустит звонок в домофон… И она не носит с собой мобильный телефон по всей квартире. Да куда его можно положить — у тонкой шелковой сорочки не имеется карманов! Торопливо проведя щеткой по зубам, Вирджиния все-таки включила воду тонкой струйкой. Наскоро ополоснув рот, она вышла из ванной. Прислушалась. Из-за входной двери не доносилось никаких звуков. Вирджиния вздохнула с облегчением.

Но когда она вернулась в спальню, то обнаружила, что настенные часы показывают уже начало первого.