Наталия Новохатская

Зима в зеркалах

Часть первая

Наземная станция

Пока она катилась стремительно и беспомощно вниз по крутому снежному склону в полной темноте, мысли крутились и летели, как соломинки на ветру. «Отпустили, бросили… Куда я упаду, неважно, главное отпустили…» Руки цеплялись за сухие ветки или траву, скользили по ледяным кочкам, замедляли падение. Всем телом и даже пуховым пальто она ощущала, как скорость выдыхается и вот сейчас…

Она ткнулась ногой во что-то твердое, услышала хруст щиколотки, и боль остановила движение. Но темнота продолжалась, хотя преграда зрению чувствовалась неполная, неудобная, скорее неприятная. Раньше, чем она сообразила, почему ничего не видит, свободные руки сдернули с головы мерзкий колпак, и ночь замерцала темным светом и отдаленным заревом.

"Теперь нога, надо посмотреть, что с ногой," – подумала она, но вдруг из темноты справа (или слева) в отдалении выплыли два электрических глаза и медленно стали расти. Одновременно она поняла, что почва под ней подрагивает, а поврежденная щиколотка мелко трясется вместе с твердым предметом, на который наткнулась.

Догадка возникла не в мозгу, а в руках и ногах. Прежде чем сознание освоило информацию о летящем на нее поезде, тело пришло в движение и стало карабкаться вверх по крутому склону, с которого только что скатилось. Сухие стебли оказались отличным подспорьем, за них сподручно было цепляться и подтягиваться. Боль в ноге послушно утихла и не мешала движению вверх, осталась лишь малая слабость в суставе. Еще один рывок, и она оказалась почти в безопасности – окна электрички вплотную приблизились, но между ней и поездом оказалось спасительное пространство, наполненное гулкой вибрацией.

Аквариумы вагонов медленно плыли мимо глаз, было видно, как люди плавно покачиваются на сиденьях, прислоняются к поручням, читают стоя или сидя. Народу было немного, это, конечно, были вагоны метро, вовсе не электричка, значит, какие-то наземные линии. Никто изнутри ее не видел, поезд тихо проехал мимо и встал вблизи, там, очевидно, располагалась станция.

"Если бы хотели сбросить под поезд, то подождали бы, пока подошел поближе," – размышляла она, сидя на снегу среди засохших трав, – "Значит, действительно выбросили, а если поезд переедет – то не они виноваты, пожалуй что так. Но об этом позднее, сейчас надо выбираться, а думать обо всем потом. Сначала нога…"

Не сходя с травяного насеста, она попробовала подвигать ступней, оказалось больно, трудно, но возможно. Скорее всего, перелома не случилось, иначе было бы больнее. Возможности передвижения, хоть ограниченные, но имелись. Теперь надо было двигаться к выходу, брести до станции или выбираться за ограждение, оно виднелось на фоне темно-синих небес и отдаленного свечения домов над головой. Но поначалу она проверила имущество, которое скатилось вместе с ней на рельсы.

О предшествующих моментах она старалась не думать, пока не выберется, оно было не слишком трудно, поскольку то, что с ней случилось ни в какие рамки не укладывалось. На данный момент стояла конкретная задача. Посмотреть, не забыла ли чего и вернуться в нормальную жизнь, где никто ее не сбрасывал на рельсы.

Все оказалось в порядке, сумка пристегнута на поясе, из нее ничего не выпало, очки потеряны, но она помнит где, там и ее вязаная шапка, вместо неё – та самая гадость, что ей напялили на голову, с прорезями для глаз. Только надели маску-шапку задом наперед, чтобы она не видела, куда ехали. Бандитский головной убор валялся там, где она его сбросила, на расстоянии протянутой руки. Она подобрала вещественное доказательство и сунула в карман.

Далее она с трудом поднялась и побрела в сторону станции. Идти было трудно и больно, склон круто уходил вверх, внизу влажно светились и темнели рельсы, от них хотелось быть как можно дальше, особенно если появится следующий поезд. Чтобы его не пропустить, она поминутно оглядывалась, а скорости это занятие не прибавляло. Однако растительность на склоне, жесткие, сухие стебли – помогали в продвижении, за них можно было держаться.

Вокруг царила изумительная зимняя ночь, серебряные снежинки медленно опускались рядом и прямо на нее. Если бы не мокрое от снега пальто и не больная нога, то можно было представить, что это сон. Поначалу нелепый и пугающий кошмар с похищением и сбрасыванием под поезд, потом следующий эпизод – прогулка под звездами по заснеженным полям и синее небо над головой, с которого сыплются и медленно парят крупные белые звезды…

Стоп. Прямо впереди перед ней выросла стеклянная коробка станции. Она удостоверилась, что поезда сзади нет и приблизилась к платформе, которая оказалась ей по пояс, можно положить руку, дотронуться пальцами до асфальтового покрытия. С другой стороны, не замеченный раньше, загудел и выехал поезд, опять медленно прошел мимо, только в другую сторону. Ее никто не увидал.

«Прямо какая-то невидимка в метро, " – подумала она и стала представлять, как будет карабкаться на платформу, ее увидят, сочтут безбилетницей и отведут куда следует. Там она расскажет, что с ней случилось, и кошмар начнется заново. Однако хвостовой отсек станции казался совершенно пустым и можно было рискнуть. Она поставила локти на платформу и обнаружила, что не совсем одна – в темном углу обнималась парочка подростков.

– "Можно сказать – удача," – подумала она и сказала. – Ребята, можно вас на минутку!

Парочка распалась, и через секунду на нее смотрели две пары любопытных круглых глаз.

– Тетка, ты как на рельсах оказалась? – впрямую спросил мальчик юношеским баском.

– Может она перепила? – предположила девочка. – Или террористка, и у нее бомба?

– Да нет, я просто гуляла и заблудилась немножко. Если не трудно, то дайте мне руку. Спасибо ребята. – сказала она, потом объяснила. – Со взрослыми тоже бывают такие глупости, что вы просто не поверите.

Тем моментом подошел долгожданный поезд, пришлось наскоро благодарить спасителей и оставить их без длинных объяснений. Она только успела спросить.

– Какая станция?

– Фили! – ответили детишки и вернулись к своему занятию.

Погрузившись в вагон, она первым делом отыскала схему и выяснила, что можно обойтись одной пересадкой на станции "Александровский сад", она была конечной на этой линии. Далее она с удобством расположилась на пустом сидении и стала наблюдать, как поезд то ныряет в тоннель, то выезжает на поверхность в самых неожиданных местах, то на Кутузовском проспекте, то посреди реки на мосту, а в отдалении таинственно просвечивает силуэт Белого Дома, сейчас голубовато-прозрачный.

Когда мост вновь сменился туннелем, ей