Джек Кетчам

Кто не спрятался…

© Dallas Mayr, 1984, 1995

© Перевод. К. Егорова, 2022

© Перевод. Г. Шокин, 2022

© Издание на русском языке AST Publishers, 2023

Кто не спрятался…

Посвящается Роберту Блоху,

за то, что с нами нянчился.

Крепко я вцепился в руль, но не могу свернуть.

Грэм Паркер

Глава 1

Я в знамения не верю, но сдается мне, как нагрянет беда — то почуешь.

Думаете, фигню говорю? Послушайте-ка меня.

Я работал с лесинами два на четыре дюйма. Понадобилось достать одну с самого верху — восьмифутовую. Мы почти разобрали весь штабель, могли уже и к следующему переходить, но те две планки, не усохшие до хруста, чем-то нам тогда приглянулись, и я полез достать одну. Ухватился за нее уже — и тут оборвался трос из стали, схватывавший вместе гору деревяшек, по которой я забирался. Звук был такой, будто хлыст стеганул. Черт возьми, он ведь запросто мне мог башку снести. Но я только равновесие потерял. Ну и пролетел десять футов до бетона, и сверху на меня еще и тяжелые деревянные чушки посыпались.

Ни царапины не заработал.

Повезло.

Начальник склада, конечно, рвал и метал. Говорил, мне туда вообще лезть не следовало. Подумаешь, мол, все так делаю — а подъемник тебе на что? Да такой случай и страховка бы не покрыла. В общем, досталось мне.

С этого все началось. С того, что я чуть не склеил ласты, злостно нарушив технику безопасности.

Ровно на той же неделе я катил на пикапе-шевроле по прибрежной дороге, выжимая под шестьдесят, и тут на съезде меня стал обходить огромный черный бензовоз. Я уступил ему дорогу, но как дорога снова пошла в гору, так эта зараза стала ползти как черепаха. Нанюхавшись выхлопа сполна, я плюнул на все и решил пойти на обгон.

Но водитель бензовозки явно был парень непростой.

Он не собирался меня пропускать. Переехав прерывистую желтую черту, он встал в такую позицию, с которой без труда мог вытолкать меня в кювет. А потом — снова скакнул назад. В одну сторону, в другую сторону. Я видел, как он таращится на меня в зеркало заднего вида и ждет ответного выпада.

Мудак, что с него взять. Чертыхаясь, я ждал, когда он освободит проезд.

На очередном спуске оказалось, что мы оба разогнались до семидесяти, и моему дряхлому пикапу на подобных оборотах приходилось несладко — колеса так и норовили, казалось, слететь. Задержав дыхание, я решил — черт с ним, живешь ты лишь однажды — и добрал до восьмидесяти.

Пикап отчаянно затрясло. Я припомнил, какие дрянные у меня покрышки, побитые временем, почти стертые. Спуск был длинный и крутой, и мы с водилой бензовозки гнали клюв к клюву.

Когда дорога пошла снова в гору, я оторвался-таки от него — весь потный, с трясущимися руками. По сей день вижу, как этот выродок мне ухмыльнулся, когда я его обошел — не столько его самого, сколько эти хищно растянутые губы. Скажу вам, что бензовоз на узкой дороге — убийца, особенно несущийся на еле законных скоростях с разрывом в полтора фута от твоей собственной тачки, преследующий тебя добрую милю.

Это был второй дурной инцидент, под завязку набитый ненужным риском. Смысл мне был связываться с тем дурнем? Подождал бы, пока он отвалит, — и делу край. Ведь даже погода была тогда тихая, ясная, никуда не торопящая.

А по пути домой я наступил в собачий «подарочек». Уже на пути домой, в половине квартала от универмага Хармона.

Ну, в ретроспективе это-то самые пустяки. Выеденного яйца не стоит. Ну да, «подарочек» был на редкость объемный, недавно наваленный. Но я скажу, почему он мне запомнился, как связан со всем прочим. Связь-то простая.

Я шел, не глядя под ноги, не разбирая вообще дороги.

Тоже ведь пустяк, да вот только я так обычно не делаю. Всегда хожу, уперев взгляд в земную твердь. Меня не раз за это попрекали. Мать говорила, что я себе так посажу зрение и заработаю сколиоз. Она, конечно, приукрашивала. Спина до сих пор прямая, глаза — что у твоего орла.

Но, мать его так, я тогда шел, не разбирая дороги.

Все это, как говорится, только набор случайностей. Не более и не менее.

Но иногда кажется: за всеми этими разрозненными и разномастными бедами и неурядицами, за всей повседневной шушерой просматривается ход гигантских шестерней того механизма, что за саму жизнь в ответе. И в его передаточных цепях все эти события — уже не просто случайности. Схема неясна, но система работает как часы — поглощает, репродуцирует, расширяется.

И в этой системе — ты сам.

Движимый удачей, шансами — вещами, что существуют вне тебя, но так или иначе влияют на тебя, видоизменяют без возможности отката назад.

Может, лучше вам позабыть про то, что я тут наговорил.

Я человек недалекий, с блуждающими наугад мыслями.

Глава 2

Поначалу она меня только пугала.

Да и все они, чего уж там. Вся троица. Для начала, они были богатенькие детишки — та порода, к которой я не привык.

Сразу скажу как на духу — в Америке нет региона упадочнее нашего округа Вашингтон. Экономика здесь в полнейшей жопе — даже у шахтеров в Аппалачских горах, сдается мне, дела идут получше. Все, кого я здесь знаю, еле сводят концы с концами. И тут — троица мажоров разъезжает, то на шикарном ретрошевроле цвета снега (пятьдесят четвертый год выпуска, откидной верх — это была тачка Кейси), то на голубом «Крайслере Ле Бароне» (колеса Стивена), как будто старый замшелый Дэд-Ривер — это какой-нибудь Скарсдейл или Беверли-Хиллс. Что привлекло их к нам, в захолустье штата Мэн, — мне было невдомек. Ладно бы еще разговор шел о Маунт-Дезерт. Но Дэд-Ривер? Я знал, что их предки в Бостоне дружат семьями, и, видно, кто-то предложил податься подальше — вот они и очутились здесь. Хотя, уверен, и самим детишкам было не понять родительских причуд. Ясно было одно — им тут не по душе, и здешняя обстановка нешуточно выводила их из себя.

Оттого-то они меня и перепугали.

Хватало одного взгляда на них, чтобы понять, какие они злые. На Кейси — в особенности. По