Тяжелораненого Али Новрузова привезли из райцентра, гдеврачи уже не могли ему помочь. Мальчика спасло чудо. В Баку находилась миссияКрасного Креста из Женевы, и среди врачей был известный хирург Кристиан Андрэ,который и спас больного в результате проведенной почти восьмичасовой операции.Теперь можно было не опасаться за жизнь больного, и следователю по особо важнымделам поручили допросить больного для формального возбуждения дела.

В больнице была обычная грязь, неустроенность и беспорядок.С трудом найдя палату больного, Джафаров зашел в нее, обнаружив шесть оченьблизко лежавших больных. Раньше, в лучшие времена, здесь по нормам оставалисьдвое тяжелобольных, теперь, из-за нехватки отапливаемых помещений, больныхсобирали в одну палату. Несмотря на март, на улице было еще довольно холодно.

Найдя кровать Новрузова, следователь подошел к ней и, необнаружив свободного стула, сел прямо на кровать. Парень испуганно следил заним.

— Как дела? — устало спросил следователь. Конечно, нужнобыло улыбнуться, но у него не было сил на эти церемонии.

— Спасибо, все хорошо, — тихо произнес парень.

— Врачи говорят, жить будешь, — произнес дежурную фразуДжафаров, — считай, второй раз родился.

— Спасибо, — у парня был довольно жалкий вид.

— Давай, рассказывай, как там все случилось, — досталблокнот и ручку Джафаров. Магнитофонов у них уже не было, а имевшиеся давнобыли сломаны.

— Они убили Курбан-киши, а потом стреляли в меня, — тихопроговорил Али, — кажется, два раза.

— В тебя кто стрелял, ты видел? — уточнил Джафаров.

— Конечно.

— Армянин был?

— Да.

— Какие-нибудь подробности запомнил?

— Нет. Его, кажется, Вартан звали. Там еще Армен был.

— Вартан в тебя стрелял?

— Да.

— Можешь его описать?

— Здоровый такой, с заросшими бровями. Больше ничего непомню.

— Ясно, — вздохнул Джафаров. «Все, как обычно, — подумал он.— Нужно будет заехать домой побриться».

— И Курбана застрелил этот армянин? — спросил он уже дляпорядка, закрывая блокнот.

— Нет, — тихо сказал Новрузов, — не он.

— А кто? — он уже положил блокнот обратно в портфель.

— Азербайджанец, — очень тихо произнес парень, чтобы неслышали соседи.

— Какой азербайджанец? — разозлился Джафаров, — Там же одниармяне были!

— Азербайджанцы тоже, — возразил парень.

— Вместе с армянами? — не обращая внимания на соседнихбольных, громко сказал Джафаров. — Совсем с ума сошел ты. У тебя бред какой-то.

— Нет, — возразил парень. — Там были азербайджанцы. Двое.Одного звали Омар. Другого имени не помню, но точно был азербайджанец.

Соседи по больничной палате начали негромкопереговариваться. Джафаров впервые пожалел, что так громко возмущался.

— Они были вместе? — тихо спросил он.

— Да, вместе. Два азербайджанца и два армянина. И еще былкакой-то русский. Большой такой, лысый.

— Имени его не слышал?

— Нет, его имя они не называли.

— А почему застрелили старика?

— Он узнал кого-то из армян. Произнес его имя и тогдаазербайджанец его сзади убил из автомата.

— Все они так, — громко сказал лежавший рядом инвалид безноги, видимо, потерявший ее на фронте, — продажные твари.

— Не мешай, — строго произнес Джафаров, — видишь, мыработаем. Поэтому я и приехал сюда, чтобы таких негодяев выводить на чистуюводу. Народ воюет, а они торговлей занимаются.

— Не торговлей, — снова возразил этот несчастный Новрузов.

— А чем? — очень тихо спросил Джафаров.

— Они шли в сторону границы. У них были большие рюкзаки.Спрашивали про посты. В горах так обычно перевозят наркотики.

— Много говоришь, — нахмурился Джафаров, — значит,азербайджанца Омаром звали? Описать его можешь?

— Среднего роста, с черными усами, все время улыбался. Авторой маленького роста, весь заросший был. Его лица не разглядел.

— Втянул ты нас в историю, — прошептал Джафаров. — Ладно, тыпоправляйся, а я постараюсь найти этих предателей. Может, они проводникамибыли. Я к тебе еще зайду.

Не обращая внимания на тяжелое молчание в палате, он быстровышел за дверь. «Весь день испорчен», — подумал он. Нужно будет все-такизаехать домой, побриться. А потом к начальнику отдела — докладывать об этомубийстве старого чабана. Неужели парень прав, и там были вместе азербайджанцы иармяне?! В самом факте не было бы ничего необычного десять лет назад.

Но сейчас… Когда идет война между их странами, когда вНагорном Карабахе не осталось ни одного азербайджанца, это более чем странно. Ипочему они шли к границе? Он знал, что в последнее время на северо-западереспублики участились случаи перехода армяно-азербайджанской границы. Несмотряна войну, торговцы и контрабандисты делали свой выгодный бизнес, доказывая, чтонажива и прибыль не зависят от понятия чести и патриотизма. Бандиты были«настоящими интернационалистами» в таком деле, не гнушаясь контактами с воюющейстороной.

Часто через пограничный Казах даже продавали бензин всоседнюю Армению, а затем армянские танки на азербайджанском бензине шлирасстреливать азербайджанские деревни. Порядочные люди, протестующие вообщепротив этой бессмысленной братоубийственной войны, не могли понять, как можноторговать не только бензином, но и оружием (на войне!), обмениваться трупамиубитых, продавать за деньги заложников. Общая атмосфера безнравственностиделала людей циниками и мародерами.

Джафаров, потерявший недавно на войне родственника, искренневозмущался этими фактами, но понимал, что бороться против подобногобессмысленно. У бандитов были большие связи и с той и с другой стороны.

Правда, на этот раз события происходили на юге республики,непосредственно у иранской границы и теперь уже от него зависело расследованиеэтого дела. Он понимал, что шансов почти никаких, но его профессиональнаягордость не позволяла отступать. И он помнил тяжелое молчание всех шестерыхинвалидов в той больничной палате, словно заранее презирающих его трусость ипопустительство.

Побрившись, он поехал докладывать начальнику отдела. Егонепосредственный руководитель — Имран Кязимов — работал в органах прокуратурыоколо тридцати лет, и всегда отличался от своих более резких коллег каким-тонепонятным спокойствием и добродушием. Может, всему виной была его тучность.