— Никогда не слышал о таком законе, — удивился Дьюла, — чтоэто значит?

— Главное правило очень простое, — охотно пояснил «Дронго».— Успей предать своего друга раньше, чем он сдаст тебя. Успей продать своюсовесть по сходной цене, пока это не сделали твои компаньоны. В общем, успейпредать, иначе это сделают другие.

— Французы говорят: «предают только свои», — вспомнил Дьюла.

— Да, — кивнул «Дронго», — но это они говорят о разведчиках,среди которых встречаются предатели. Один на тысячу. А здесь соотношениенаоборот.

— Значит, у нас есть какие-то шансы, — Лаутон снова потерподбородок, он явно нервничал.

— Минимальные. И только потому, что здесь срабатывает законэволюции.

Более крупные твари пожирают более мелких. Политикам,озабоченным собственной властью и сохранением этой власти, приходитсяжертвовать слишком одиозными фигурами из своего окружения.

Он вдруг обратил внимание на слова Лаутона.

— Что в данном случае означает слово «у нас»? —поинтересовался «Дронго».

— У нас, — невозмутимо повторил Лаутон. — У меня, у Дьюлы иу тебя.

В комнате наступило молчание.

— Я, кажется, еще не давал своего согласия, — тихо напомнил«Дронго».

— Ты ведь сразу понял, зачем я приехал. Мы не знаем местныхобычаев, у нас нет нужной квалификации. Твое присутствие здесь просто какподарок судьбы.

— Я никогда не работал в этом регионе, — напомнил «Дронго».

— Ну и что? — удивился Лаутон.

— Мне здесь жить. Несмотря ни на что, я люблю эти места,люблю этот город, в котором сейчас столько грязи, люблю этих несчастных людей,среди которых много моих знакомых и просто друзей. Потом вы уедете, если,конечно, нам удастся что-либо сделать. А мне оставаться здесь. Если у нас ещеесть хоть какие-то шансы, то после вашего отъезда у меня шансов не будет. Ниодного. Ни единого. Мне здесь больше не жить. Я должен заплатить слишкомбольшую цену, Джеральд, а я этого не хочу.

— Ты так ставишь вопрос, — пробормотал Лаутон, — что я дажене могу тебя уговаривать.

— И не нужно, Джеральд. Я могу вам всегда помочьконсультацией, выйти на нужных людей, обеспечить связью. Но на большее нерассчитывайте. Я устал от этих грязных игр. Конечно, я живу в дерьме. Но этомое дерьмо, Лаутон, и я к нему привык. Постарайся меня понять.

— Жаль, — вздохнул Лаутон, — мы рассчитывали на твоесогласие.

— Его не может быть, — твердо парировал «Дронго», — ты ведьпомнишь одно из главных правил «ангелов» «Интерпола» — никогда не проводитьоперации там, где тебе нужно закрепиться. А я все-таки хочу закрепиться здесь,мистер Лаутон.

У меня нет другой родины. И бросать ее в этот сложный длянее момент я не намерен.

— Извини, — встал Лаутон, — но я понимаю тебя. И уважаю твоимотивы.

Значит, будем действовать самостоятельно. Но, думаю, отконсультаций ты не откажешься?

— Никогда. И от дружеского вечера тоже. У меня все-таки естьстарые запасы валюты. Поэтому я приглашаю вас вечером в ресторан. В какойгостинице вы живете?

— Вот наш адрес. Мы оформлены официально по линии«Интерпола», — протянул свою карточку Лаутон, — вчера мы потеряли целый день,пока встретились с представителями правоохранительных органов. Поэтому о развалев твоей стране мы знаем уже из собственного опыта. До свидания.

Он протянул ему руку. «Дронго» крепко стиснул ладоньЛаутона. Больше не было произнесено ни слова.

Дьюла на прощание весело подмигнул, пожимая руку «Дронго».Кажется, он был готов к такому.

Когда за гостями закрылась дверь, «Дронго» подошел к окну.Лаутон и Дьюла под пристальным вниманием соседских мальчишек садились вярко-красный джип, вызывавший такой восторг у ребят.

Перед тем как уехать, Лаутон еще раз посмотрел на окно. Онне мог увидеть «Дронго» за занавеской, но «Дронго» видел его, и ему былотяжело. Он чувствовал себя предателем, бросившим в трудный момент своихтоварищей. Сейчас он вспоминал многодневное ночное бдение Джеральда у егопостели и ему было обидно и больно, словно он впервые в своей жизни поступилнепорядочно, обманув своих друзей. Лаутон все правильно понял, но от этого былоне легче. И в этот момент зазвонил телефон…

В среднем за время его дежурства в районе случалосьпять-шесть преступлений, из которых одно-два требовали его личного участия. Впрокуратуре не хватало людей, и следователи дежурили чаще обычного. Вот итеперь — получив сообщение об очередном преступлении, он вызвал машину, чтобы,выехать непосредственно на место происшествия.

Следователь Евгений Чижов был молод и полон честолюбивыхзамыслов.

Именно поэтому он отличался особым рвением, стараясь всегдадокопаться до истины, въедливо копаясь в каждой детали происшедшегопреступления. В отличие от своих коллег — потухших циников, невозмутимоприсутствующих и при вскрытии трупа, и при осмотре белья изнасилованной, сучастием потерпевшей, разумеется, он еще старался добиться хоть каких-тоуспехов, продолжая верить в торжество добра и справедливость закона. Хотя скаждым днем работы в прокуратуре иллюзии таяли, как весенний снег. А ведь емубыло всего двадцать восемь лет.

Ехать было недалеко. На этот раз убийство было совершено вгостинице «Украина», находящейся на территории их Киевского района, Западногоадминистративного округа Москвы. Из УВД уже выехала группа и, обнаруживубитого, дала срочное сообщение в прокуратуру. Конечно, следователи МВД былирады избавиться от сложного дела, по закону наиболее сложные преступления, вразряд которых, безусловно, попадало и убийство, должны были расследоватьсяследователями прокуратуры.

Вокруг было уже почти светло, когда Чижов прибыл к меступреступления.

Шел шестой час утра. Недовольные хмурые дежурные и двоемилиционеров проводили его к лифту, где он поднялся на десятый этаж. Махнуврукой сопровождающим, он вошел в лифт один и нажал кнопку. На этаже его ужеждали. Руководителя группы из Киевского УВД майора Михеева Чижов знал уже двагода. Константин Игнатьевич Михеев работал в органах милиции более двадцати лети был блестящим профессионалом своего дела. Но и только. Участия в общественнойжизни он не принимал, при прежнем режиме в партию вступил, когда ему было подтридцать, да и то под нажимом парткома. При нынешнем не скрывал своегобрезгливого отношения к властям и к собственному руководству в городе и встране. Во время октябрьских событий девяносто третьего, когда напротивгостиницы «Украина» танки в упор расстреливали парламент России, он занималсянесвойственным офицерам милиции делом — спасал бежавших от артобстрела людей,помогал им скрываться. Точных фактов, правда, не было, и его не могли простотак выгнать из славной когорты «защитников порядка». Поэтому ему просто не далиуже прошедшее все инстанции решение о присвоении ему звания подполковника. Иначальник уголовного розыска Киевского района так и остался единственным вгороде майором на этой должности.