— Что делать с его телом? — спросил азербайджанец маленькогороста.

— Бросим здесь, — махнул рукой старший группы.

— А потом азеры скажут, что армяне убили их чабана, —возразил армянин, стрелявший в Шайтана.

— Можно подумать, армяне не стреляют в азербайджанцев, — злопрошипел Омар.

— Но этого старика застрелил ты, — разозлился Армен, — ненужно на нас сваливать. Вартан, там кажется за камнями кто-то прячется.

— Быстро туда, — приказал старший по группе. Вартан, на ходуснова доставая пистолет, бросился к камням. Раздалось два выстрела. Вартанвышел из-за камней.

— Мальчишка был, — крикнул он, улыбаясь, — теперь счетсравнялся. Одного убил я, одного Омар. Пусть говорят, что стреляли армяне.

— Сука ты, — закричал Омар, — нашего парня убил.

— Еще одно слово, и стрелять начну я, — зло произнесстарший, — уходим быстрее. Выстрелы в горах далеко слышны.

Они снова построились в цепочку, и вскоре их небольшой отрядуже скрылся за горизонтом.

Из-за камней послышался стон. Тяжело раненный Али, слышавшийвесь разговор, был жив. Непонятно, каким образом, несмотря на большую потерюкрови, ему удалось продержаться почти сутки, когда к вечеру следующего дня ихнашли чабаны соседнего селения. Али по-прежнему был жив, и его срочно отправилив госпиталь, расположенный в райцентре. Хотя шансов у мальчишки почти не было.

Так говорили старики.

В этот день неприятности начались с самого утра. Сначалапозвонили из журнала и попросили закончить статью, переданную всего два дняназад. В издательство поступило какое-то количество бумаги и главному редакторуудалось добиться первоочередного выхода своего журнала, который и без тогоопаздывал почти на целый год.

Потом на стоянке выяснилось, что сел аккумулятор в егоавтомобиле. Это была довольно большая неприятность. Аккумуляторы в этом годубыли в большом дефиците, а поступившие в город продавались лишь за доллары. И,наконец, уже подходя к своему дому, он обнаружил ведущееся наблюдение.

Пришлось сделать контрольный круг и выйти на своегопреследователя, столкнувшись с ним почти лицом к лицу, когда он выбегал из-заповорота.

— Ну, молодой человек, — улыбнулся «Дронго», — зачем вы меняпреследуете?

— Вы «Дронго»? — спросил парень лет тридцати. Он как-томягко выговаривал букву «р».

— Допустим, что из этого следует?

— Я помощник регионального инспектора, — представилсямолодой человек.

— Да, — он уже не удивлялся, — я думал, вас давно распустилиза профнепригодностью.

— Почему, — изумился молодой человек, — нас должны былираспустить?

— А что полезного вы смогли сделать в Европе? Допустиливойну в Югославии? Или у вас были большие успехи в Африке? Хотя, причем тутлично вы — это, наверное, мой возраст, простите. — Он повернулся, вошел вподъезд своего дома.

— Вы идете за мной? — спросил «Дронго», не поворачиваяголовы.

— Конечно, — поспешил молодой человек.

— У вас странный акцент, — задумчиво произнес «Дронго», —поднимаясь по лестнице, — вы словак или чех?

— Венгр, — быстро ответил молодой человек, — папа у менявенгр, а мама украинка. Поэтому я так хорошо знаю русский язык.

— Как вас зовут? — они уже поднялись на следующий этаж.

— Дьюла, — Популярное венгерское имя. Настоящее или подокументам?

Парень немного замешкался.

— Настоящее, — раздалось с верхнего этажа. На верхнейплощадке стоял темноволосый, плотный, невысокого роста мужчина с трубкой в руках.На подбородке у него был заметен глубокий шрам, очевидно, полученный еще вмолодости. Ему было лет сорок-сорок пять.

«Дронго» пригляделся внимательно. Сомнений не было.

— Мистер Лаутон, — удовлетворенно сказал он, — это вы,мистер Джеральд Лаутон?

Мужчина кивнул головой, не спеша убрал трубку и поднял своируки.

«Дронго» бросился наверх. Через минуту они уже больно давилидруг друга в объятиях.

— Знал ведь, что сразу узнаешь меня, — возбужденно говорилЛаутон.

— Конечно, твой шрам невозможно забыть. Первое, что яувидел, когда начал приходить в сознание — это круглую физиономию Дюнуа и твойчудовищный шрам. Потом я начал вспоминать все остальное.

Дьюла с интересом следил за встречей двух старых друзей,«Дронго» открыл дверь квартиры и пропустил гостей первыми. Еще через несколькоминут они уже сидели в глубоких креслах и поочередно вспоминали события почтисемилетней давности.

Тогда в Нью-Йорке «Дронго» и его друзьям удалоепредотвратить покушение на жизнь Президентов США и СССР. Но сам «Дронго» былсмертельно ранен и лишь чудом выжил. В те дни врачи не оставляли ему нималейших шансов, и руководитель специальной группы экспертов ООН Пьер Дюнуабуквально не отходил от его постели. Вдвоем с Лаутоном они дежурили по очередиу постели умиравшего товарища, надеясь на чудо. И чудо произошло, «Дронго»выжил. Но, вернувшись домой, надолго был отстранен от активной деятельности.Потом был август девяносто первого, распад СССР. Дважды о нем вспоминали вМоскве, посылая на очень нелегкие задания и дважды ему чудом удавалосьвозвращаться домой теряя друзей и близких. В его жизни было слишком многочудес, и появление Лаутона в его городе, на лестничной площадке у его квартирыбыло одним из таких чудес.

Обмен воспоминаниями закончился, когда «Дронго» наконецпоинтересовался:

— Вы приехали только для того, чтобы вспомнить наше прошлое?Или у тебя есть другое задание? Лаутон оценил иронию «Дронго»:

— Да, — сказал он улыбаясь, — у меня есть специальноезадание для тебя.

— Ты теперь сотрудничаешь с «Интерполом»? — спросил«Дронго».

— Конечно. Я и есть тот самый региональный инспектор поЗакавказью, помощником которого является этот молодой человек. — Лаутон показална Дьюлу.

— Не завидую, — тихо пробормотал «Дронго», — пожалуй, насегодня это один из самых сложных регионов в мире. И почему прислали именнотебя? Здесь не хватает больше местных кадров?

— Каких местных кадров? — изумился Лаутон, — в Грузии бюро«Интерпола» было парализовано более двух лет, в Армении почти не работало. А вАзербайджане руководителя местного отделения за участие в очередном переворотепросто посадили в тюрьму. Достаточно?

— Он действительно участвовал в перевороте? — спросил«Дронго».