Алексей Калинин, Гриз Ли

Сердце маски 2

Глава 27

«Ни одна голубая луна не станет виной поруганной чести монаха»

Хихитайская народная мудрость

Пятый час я втыкал пальцы в кадушку с галькой. Пятый час я стискивал зубы и отчетливо дрожал ногами, которые растянулись в полном шпагате и даже слегка прогибались в паху. Я слышал потрескивание и был уверен, что трещало вовсе не кимоно.

— Каждый монах должен быть уверен в своей чести и достоинстве, — нудным голосом вещал сидевший возле меня Ясен Ху. — Никто… Повторяю — никто не должен валять незнакомого мужчину в пыли, бить его по лицу и оскорблять последними словами.

— Он украл у меня кошелек, — вяло огрызнулся я.

Огрызнулся уже в сто пятый раз, так как мои оправдания всё равно не приносят никакого эффекта — я продолжаю сидеть на шпагате, уперевшись стопами в два чурбачка, передо мной стоит кадушка с ненавистной галькой, а прохлаждающийся в теньке Ясен Ху всё также ведет нравоучительную беседу.

— Даже вора нельзя бить и катать по рыночной площади. Монах должен быть всепрощающим и добродушным. Мы должны нести свет и радость. Зачем ты ткнул мужчину лицом в навоз Гадзиллы?

Я снова с выдохом вонзил пальцы в гальку. Стон попытался вырваться наружу, но я его снова загнал под область селезенки.

Если вы меня не знаете, то зовут меня сейчас Ни Кто. Раньше звали разбойником Сиджаром Грозным, пока Сонм Низших Богов не растворил моё грешное тело в кислотных водах Мосгав-реки. Растворить они меня растворили, но в дело вмешались силы, гораздо могущественнее Низших Богов. Меня вернули обратно в мой Истинный Мир, правда, в теле русского парня Евгения Старикова.

Евгений тот ещё зануда: не терпит воровства, не обижает слабых и вообще — мешает мне жить полной жизнью. Его тело напрочь отказывается делать то, что Евгений считает неправильным. А мне из-за этого приходится страдать…

Я был определен в монастырь Чаокинь сначала слугой, потом стал ханином — младшим учеником. А после этого выдержал с достоинством экзамен на переход в другую ступень и одел оранжевое кимоно дулина.

Но это не суть, моя жизненная цель другая — я решил отомстить Низшим Богам и уже успешно четырех убил. Да-да, я та ещё суперпуперняшка… Ну, или мне так хочется думать. От могущественных сил я получил дары, помогающие не отбросить тапочки раньше времени. Ещё у меня появился свой клан «Смерть Низшим Гадам», и даже союзник среди Низших Богов. А так же друг и по совместительству моя беда — монах брат Глу Пыш.

Один из Низших Богов убил мою любовь Черную Лису, девушку, с которой нас очень много связывало. Я пострадал-пострадал и решил мстить дальше. Ведь я же Сиджар Грозный, пусть и под маской туповатого монаха по имени Ни Кто.

И вот сейчас я вынужден страдать физически, чтобы загнать моральную травму как можно глубже.

— Говорю же — он украл у меня кошелек, — ответил со вздохом, когда очередной приступ боли спал.

— И что? Много денег было в том кошельке? — словно ненароком поинтересовался Ясен Ху.

Он взял с деревянной подставки чайник и налил в пиалу зеленовато-желтой жидкости. Я втянул ноздрями запах жасмина — тут же слюна покатилась по горлу в сторону пустого желудка. Громко улькнуло внутри, как в глубине холодного колодца.

— Нормально было в том кошельке, — огрызнулся я. — Там была награда за помощь в деле укрепления семьи. Я же помог ячейке общества укрепить свой брак.

Ясен Ху как раз отпивал из пиалы. Моя информация застала его врасплох, и он фонтаном выплеснул всё обратно. Хорошо ещё, что не на меня. Чай расплескался кляксами по белым камням монастырской площади. Тут же подскочил слуга в сером кимоно и несколькими движениями стер драгоценную влагу. Я снова сглотнул.

Так пить хотелось… казалось, что во рту образовалась пустыня со своими барханами и перекати-поле. Только каравана не хватало…

— Ты? Брат Ни? — недоверчиво спросил Ясен Ху. — Ты помог укрепить брак? Да у тебя даже меч в руках развалился, а ты говоришь об укреплении брака. Какой же идиот купился на твои россказни?

— Купился не идиот, а вполне приличная барышня, — пробурчал я.

Ясен Ху щелкнул пальцами. Тут же слуга в сером кимоно подскочил и подал деревянную скамеечку. Ясен Ху опустил зад на скамью и кивнул.

— Ну-ну, продолжай. Чем же ты смог заинтересовать приличную барышню, грязный пройдоха? — усмехнулся едолин.

— Брат Ясен, у меня язык прилипает к зубам. Можно я хотя бы немного выпью этого волшебного чая? — взмолился я.

— Нет, пока ты не расскажешь, почему ты получил кошелек, я не дам тебе ни капли! — нахмурился Ясен Ху. — И я не разрешал тебе прекращать упражнения!

Я вздохнул и снова вонзил саднящие пальцы в мелкие очаги боли. Снова загнал стон поглубже в себя. Не выдам я свои истинные чувства подмастерью монастыря Чаокинь. Вот хоть всю гальку в песок размолочу, но не выдам.

— В один из дней я пошел со слугами на рынок, — начал было я.

— Когда это было. Не упускай деталей, — потребовал Ясен Ху.

И зачем ему эти детали? Хочет подловить на лжи? Так вот один длинный овощ ему на всё лицо. Я даже и врать не буду.

— Три недели назад, ровно в пятницу, мы закупались продуктами для кухни, — сказал я. — И как-то так само получилось, что обратил я внимание на красивую женщину. Её фигура в богатом кимоно была подобна кипарисному стволу, а вуаль скрывала её точеный профиль. Шаловливый ветер ударил по вуали и открыл мне большой синяк. Вот такой же, как ты, брат Ясен, недавно поставил новому слуге.

— Он был слишком медлителен, — процедил едолин. — Не отвлекайся.

— Я тогда подошел к этой женщине и спросил — кто её обижает, кто посмел поднять руку? Не надо ли кому пальцы на заднице узлом завязать?

— Вот ты не мог пройти мимо? — спросил Ясен Ху.

— Увы, не мог. Мы же, дулины, несем мир и покой всему тому, что рядом с нами. Вот я и захотел принести покой этой женщине, — я воткнул пальцы и снова сдержал стон. — Она сначала отворачивалась и не хотела говорить, но я смог убедить, что мне можно открыться. Тогда мадам Кло Чок мне ответила, что это её муж постоянно колотит…

— Подожди-подожди, это была мадам Кло Чок? — прервал меня Ясен Ху. — А