порога кузни. В моей душе пели соловьи — надо же, какое неожиданное богатство на меня свалилось. Я даже от избытка чувств погладил по ножнам, а в ответ получил легкую вибрацию, как будто кошка заурчала под рукой заботливого хозяина.

Всё-таки феникс мне не приснился и перо Жар-птицы превратилось в Меч Тысячи Воплощений…

Неподалеку от Закатной горы я всё-таки догнал бредущую троицу.

Глу Пыш что-то увлеченно рассказывал Сись Ли, та также увлеченно смеялась и успевала строить глазки не только Глу Пышу, но и Ши Ло. Правда, бывший демон никак не реагировал на её потуги, но она всё равно не собиралась сдаваться, чем дико бесила Глу Пыша.

В руках Ши Ло был замасленный сверток. От него пахло жареной курицей. Это был явно подарок для старика.

— Друзья мои, вот и вы! — я присоединился к идущим.

— Брат Ни, а ми вже соскучились, — обаятельно улыбнулась Сись Ли, чем вызвала недовольную складку между бровей Глу Пыша. — Ой, у тебе появився меч?

Показал меч, но не стал рассказывать о его свойствах — покажу позже, когда все будут в сборе.

Мы подошли к лачуге, стоящей неподалеку от горы. От неё за добрых сто метров тянуло запахом саке и человеческого пота.

— Дидусь Бух Ло! — крикнула Сись Ли, когда увидела сидящего на чурбачке старика. — Ми прийшли к тоби у гости!

— А выпить… ик… принесли? — отозвался старик. — Если не принесли, то валите прочь, грязные ублюдки!

Седые лохмы беспорядочно вырывались из-под круглой замасленной шапочки, красный нос был словно вымазан женской помадой. Одежда старика представляла собой собрание из всевозможных клочков грязной ткани, какую только можно себе представить. Казалось, что с нами разговаривает ожившая помойка возле ткацкой фабрики.

Его слепые бельма таращились на свет. Лицо было словно собрано из морщин.

— Ну и воняет от тебя, старикан, — сморщился Глу Пыш. — Тебе бы надо помыться!

С этими словами мой друг подхватил стоящую под водопроводным желобом кадку и выплеснул её на старика. Волна воды окатила Бух Ло, едва не скинув его с чурбачка.

— Да ты… Да я тебе… Да ты сейчас… — начал отфыркиваться старик, отряхивая лохмотья от воды.

Он вскочил и нанес несколько ударов по воздуху. Удары пришлись в разные стороны. К счастью, они никого не зацепили.

— Не ругайся, дедушка Бух Ло, — улыбнулся Глу Пыш. — Мы тебе принесли покушать…

Он выхватил сверток из рук Ши Ло и подал старику.

Во как! Похоже, что Глу Пыш красовался перед Сись Ли и взял на себя роль лидера. Ну что же, пусть немного попробует тяжесть этой ноши. Я же остался смотреть, как старик развернул курицу, втянул ноздрями запах от ароматной корочки. Даже слюна пробежала по языку, когда старик оторвал от курицы бедро и протянул его Глу Пышу. Я видел, как волокна отделяются друг от друга, как парок шел от треснувшей корочки.

— Отравить меня вздумали? Укуси-ка сам эту курицу… ик… а только потом её попробую я, — сказал старик.

— Да ты что, старик? Мы же к тебе с хорошими новостями! — горделиво ответил Глу Пыш и взял предложенное мясо.

Мой друг не заметил красного порошка, слега просыпавшегося из рукава Бух Ло. Да, брат Глу Пыш продолжал играть роль лидера — я не стал ему мешать этого делать. Пусть покрасуется…

Глу Пыш откусил кусок и с довольным видом начал жевать. Почти сразу же у Сись Ли удивленно взлетели брови — лицо Глу Пыша покраснело так, что сравнялось по цвету с кистью Меча Тысячи Воплощений. Он выплюнул курицу и закричал:

— Остро! Очень остро! Запить! Быстрее запить! Всё горит!

— Ты же выплеснул воду, — сказал Бух Ло и поднялся с кряхтением. — Но у меня осталось немного в доме.

— Быстрее, старик! Быстрее! Мой язык горит! — Глу Пыш начал носиться по площадке перед лачугой.

Похоже, что старик сыпанул самого острого перца на кусок Глу Пыша. Я старался хранить каменное выражение лица — монах сам выбрал долю лидера, пусть вкусит её сполна.

Бух Ло вынес две пиалы. Глу Пыш тут же подлетел и выпил сначала одну, а потом вторую — после этого он чуть выдохнул. Мне показалось, что из его рта вылетел дымок.

— Ну и курица, — простонал Глу Пыш. — Надо же как наперчили… Старик, а почему у тебя в пиалах такая вода? Вкус у неё разный…

— Ещё бы ей не быть разной, — кашлянул Бух Ло. — В одной воде я мыл ноги, а во второй задницу…

Глаза Глу Пыша едва не выкатились наружу. Он дернулся раз-другой, а потом побежал к краю площадки возле дома. Содержимое его желудка начало выплескиваться наружу. Ни о каком лидерстве он уже не думал. Не думал даже о том, как выглядит перед Сись Ли.

Я улыбнулся, когда заметил хитрую улыбку Бух Ло. Он подмигнул мне слепым глазом:

— Ну что, брат Ни, рассказывай, зачем приперся?

А ведь я себя не называл. Видимо, он уже про меня немало знает. Не так-то прост этот алкоголик. Похоже, что со стариком мы сработаемся.

Глава 30

«Если тебя ударили по одной щеке, то отсеки руку бьющего,

чтобы другим неповадно было»

Хихитайская народная мудрость

Дед Бух Ло оказался занятным типом. Он был Изгоем, но не оборачивался ни червяком, ни птицей — он пил саке вместо воды и обладал идеальным слухом. Слух заменял ему зрение. Вот такой вот у него был интересный пунктик. А уж извечное опьянение являлось побочным эффектом от утоления жажды. Посмотрел бы я на вас, если бы ежедневно приходилось выдувать не меньше двух литров саке.

Бух Ло выслушал меня, потом Сись Ли и Ши Ло. Глу Пыша он почему-то слушать не стал, а монах и не настаивал.

— Дружище, я думаю, что мы справимся с Низшими Богами. У меня на них тоже есть зуб… кстати, где он? — старик начал щупать по карманам, потом развел руками. — Похоже, что в дырку вывалился и потерялся.

— Зуб? — на всякий случай уточнил я.

— Он самый. Мне его недавно Глянь Ка выбил, когда я поинтересовался — какого хрена он в моём районе трется? Он предпочел не отвечать.

— То есть мы можем на тебя рассчитывать?

— В любое время. Но лучше за пару дней, чтобы я успел прийти в себя, — произнес Бух Ло и откусил от тушки курицы изрядный кусок. Он прожевал и уставился бельмами на Глу Пыша. — И плескать в меня больше не надо. А то чем-нибудь ещё посыплю угощение.

— Не очень-то и