Сонин поезд уходил в полдень. Ли отвезла дочь на вокзал, на прощание они присели за чашечкой кофе. На душе у Ли скребли кошки. Ясно почему: она просто ревнует Соню к Джимми.

— Кстати, не забудь: с двадцать третьего числа у тебя начинается школьный лагерь. Затем…

— Мама! — Соня нежно дотронулась до материнского плеча, глаза ее потеплели. — Не беспокойся, я вернусь. Непременно.

У Ли сжалось сердце, она замерла.

— Меня видно насквозь и даже глубже? — засмеялась она.

— Ну еще бы. Я люблю папу но жить у него не собираюсь. Знаешь, что ему втемяшилось в голову? Чтобы я звала его Джимми.

— Что? Зачем?

— Затем же, зачем он стал носить модное барахло и втягивать живот. Эрике это ужас как не нравится! — (Эрика была второй женой Джимми.) — А знаешь, ма, — объявила Соня с деланной непринужденностью, — я, пожалуй, не поеду. Останусь здесь, и мы с тобой замечательно проведем вдвоем следующую неделю.

Одного взгляда на Соню было достаточно, чтобы понять: она просто разыгрывает мать.

— По-моему, тебе пора идти садиться, — твердо сказала Ли.

— Разве я не остаюсь, чтобы спасти тебя от одиночества?

— Иди, уже пора.

У подножки вагона они нежно обнялись, и Соня вскочила в вагон.

— Веди себя как следует!

Дэниела несколько дней не было в городе, но сегодня им предстояло встретиться. Проводив дочь, Ли тщательно подготовилась к свиданию. Надела новое платье.

Она еще только поднималась по ступенькам дома Дэниела, а он уже распахнул настежь дверь и заключил Ли в объятия.

Вдруг позади раздалось шипение.

— О Боже! — вскричал Дэниел, выпустил Ли и кинулся на кухню.

Последовав за ним, Ли увидела, что кухня полна дыма.

— Пропал наш обед? — весело поинтересовалась она.

— Ничуть не бывало. ЧП произошло на начальной стадии и легко устранимо.

— Давай я что-нибудь сделаю, — предложила Ли.

— Разве что какую-то черную работу. К плите женщин подпускать нельзя. Повара они никудышные.

— Ну и хитрец же ты! — засмеялась она, стоя рядом с ним над кипящими кастрюлями. — Выпроводил Фиби в Париж, якобы отдать визит вежливости, а на самом деле просто желая отделаться от бедняжки.

— Она уже давно обещала побывать у Брессонов, не поехать значило бы их обидеть. И, признаюсь, я рад, что на целую неделю остаюсь один. А где Марк?

— Не знаю. Вчера утром заявил мне, что его тянет прокатиться, и к вечеру был таков.

— В этой развалюхе?! — Брови Дэниела иронически поднялись. — На ней далеко не уедешь.

— На все мои вопросы он упорно молчал, но в глаза мне не смотрел. А вот его паспорта на обычном месте я не обнаружила.

— Не станешь же ты утверждать, что он отправился в Париж?

— Очень может быть.

— Тогда придется позвонить мадам Брессон и предупредить ее, что на парижских улицах появится английский юноша с мечтательно-отсутствующим выражением лица.

Ли отправилась накрыть на стол, пока Дэниел нянчится со своими кастрюлями, но на пороге замерла от неожиданности.

К обеду все было готово. Круглый столик на двоих, покрытый свисавшей до самого пола белоснежной скатертью, сиял хрусталем и серебром. В серебряном канделябре стояли наготове свечи, около одного из обеденных приборов красовалась ваза с цветком.

Брови ее поднялись, губы тронула ласковая улыбка.

Дэниел погрузил обед на столик с подогревом и торжественно вкатил в комнату. Он расставил еду на столе, зажег свечи и выключил верхний свет. Комната погрузилась в романтический полумрак.

— А ласкающая слух музыка? — пробормотала Ли.

— Как же, как же, есть. — Он нажал на кнопку проигрывателя, и комнату затопили нежные звуки скрипок. — Подойдет?

— Ты не забыл ничего из джентльменского набора.

— Так о чем нам побеседовать? — развязным тоном поинтересовался он. — О курсе акций на бирже? О положении в стране? Выбирай.

— Фиби показала тебе мои снимки?

— Да. На мой взгляд — чудесные. Но тебе, видно, удалось охладить ее пыл: несколько дней она ходила как в воду опущенная.

— Не возьмусь утверждать, что я охладила ее пыл. Предупреждала же я тебя, что, если она меня спросит напрямик, я не стану кривить душой, — нахмурилась Ли.

Она в нескольких словах изложила содержание беседы с Фиби, подчеркнув, что предупредила девушку о всех трудностях, связанных с профессией модели.

— Но тягаться с ней в убедительности аргументов мне было не под силу, особенно когда в ход оказались пущены ссылки на законы, — сказала она под конец.

— Она и со мной поступает подобным образом. Так что не беспокойся, дорогая.

Подавая ей чашечку с кофе, Дэниел заметил, что у нее озабоченное выражение лица.

— Что с тобой? — забеспокоился он.

— Ничего особенного. Но Фиби еще преподнесет тебе сюрприз. Упорства у нее не меньше, чем у тебя.

— А знаешь, меня сейчас одолевает только одно желание: схватить тебя на руки и отнести в церковь. Я хочу видеть свое кольцо у тебя на пальце и своих детей у тебя на руках.

— А хочу или не хочу того я, роли не играет?

— Играет, дорогая, если ты хочешь меня, — улыбнулся он. — Я жду тебя и готов ждать еще. Но ради нас обоих не заставляй меня ждать слишком долго. — И он нежно обнял ее.

Ли не знала, что ответить, но он поцеловал ее. Она ответила на его поцелуй, и он сильнее сжал ее в своих объятиях. По ее телу пробежал огонь желания. Вот чего она так боялась. Но что может быть прекраснее! В этот миг она ни о чем не жалела.

Сколько лет она была одна, стараясь убедить себя, что с любовью все покончено! Но это преступление против ее сердца, которому так хочется таять от блаженства в объятиях любимого человека, вот как сейчас.

— Ли… дорогая… — пробормотал он наконец, — я так хочу тебя.

— Да, — прошептала она. — Я тоже.

Дэниел вскочил, поднял ее на руки и, прижав к груди, понес, словно пушинку, вверх по лестнице в спальню.

Он медленно освободил Ли от одежды, благоговейно касаясь ее тела. В его объятиях она чувствовала себя красавицей, достойной его любви.

Раздев, он медленно стал ее целовать. Его прикосновения были полны нежности. Хищник, думала Ли в каком-то тумане, хищник, но такой милый, такой ласковый; хищник — мечта каждой женщины, но не каждой выпадает счастье попасть в его лапы.

И вот настал миг, когда они с Дэниелом слились воедино. Она побаивалась, как бы этот миг не разрушил ее любовь. Но ею овладела необычайная легкость, и она с радостью исполнила вместе с ним заключительный аккорд. Он осыпал Ли нежными поцелуями, пока ее трепещущее тело не успокоилось.