Она попыталась оттолкнуть его голову и удивилась, какими шелковистыми были его иссиня-черные кудри.

— Джереми, — повторила она, испытывая боль от усилия побороть себя и броситься к нему в объятия, — Ты должен остановиться…

— Не могу, — отозвался он в ложбинку между ее грудей. Он осыпал поцелуями ее грудь, приближаясь к соску, остро упиравшемуся ему в ладонь. — О Господи, когда же это случилось?

Мэгги растерянно заморгала, смотря на темную голову, покоящуюся у нее на груди.

— Что случилось?

— Все это, — изумленно произнес Джереми, беря в руку другую грудь, и прежде чем она успела прикрыться, его губы сомкнулись на твердом соске.

Жаркая волна окатила ее, из горла снова вырвался жалобный всхлип желания.

Это было хуже, чем она предполагала. Теперь ей не хотелось, чтобы он прекратил свои ласки. Но что будет, если он продолжит? Если сейчас она прямо извивается под ним, когда он лишь тронул языком сосок, то что произойдет, если он поднимет ей юбки и…

Нет! Мысль об этом слишком ужасна! Мужчина, которого, по правде говоря, она едва знала, разденется перед ней… прикоснется еще интимнее… Мысль о том, как она прореагирует на его наготу и такие прикосновения, окончательно смутила и потрясла ее. Джереми сказал, что она боится. Да, черт побери, она больше напугана, чем когда-либо… но и ощущает себя более живой, чем когда-либо… И это пугало ее больше всего.

Страх пересилил желание, а вместе со страхом пришло возмущение. Как он смеет? Как посмел? Наверно, привык валяться на сене с девицами, когда ему заблагорассудится. Но он мужчина. И не просто мужчина, а герцог. Он может забавляться с кем хочет, не думая о последствиях.

Она же до сегодняшнего дня никогда даже не целовалась. Как он посмел воспользоваться ее неопытностью?

Пробужденные им сексуальные желания переросли в ярость, и Мэгги, вцепившись в густые кудри Джереми, рванула его голову назад.

— Отпусти меня, — процедила она сквозь зубы.

— О нет, Мэгги. Ты повеселилась, когда мы были детьми. Теперь моя очередь. — Герцог снова припал к ее губам.

Мэгги не стала раздумывать и отреагировала инстинктивно. Только на этот раз ее действиями управляла не страсть, а гнев. Выпустив его волосы, она со всей силы ударила Джереми в нос. Вернее, целилась туда. Пять лет назад Джереми объяснил ей, что нос идеальное место для удара, его даже легко сломать, не повредив себе руку.

Но поскольку он продолжал сжимать ее в объятиях, Мэгги промахнулась и чуть не разбила кулак об его зубы. Тем не менее удар произвел должный эффект: хватка сразу же ослабела. Мэгги отбежала подальше и замахала рукой, чтобы унять боль в пальцах.

— Что за… — Джереми поднес ладонь ко рту и, когда опустил ее, увидел на ней кровь. Мэгги рассадила ему верхнюю губу. Было не слишком больно… но удивительно до чрезвычайности.

— Мэгги! Зачем ты это сделала? — изумился он. Она проверила, не вывихнула ли себе палец, и решительно произнесла:

— Я же тебе сказала: отпусти.

Сердито глядя на быстро распухающие пальцы, она размышляла, что теперь делать. Поранила руку о зубы герцога Ролингза. Как объяснить это матери?

— Да, но… — Джереми с недоверчивым удивлением уставился на испачканную кровью ладонь. — Мэгги, ты ударила меня!

— Ну и что? — дерзко спросила она. — Думаешь, раз ты герцог, то можешь лапать кого захочешь? Придется тебе передумать, нахал самодовольный. Я говорила тебе, прекрати. Говорила всерьез.

Мэгги с удовлетворением заметила струйку крови, сочившуюся у него из уголка рта. Ее сердце успокаивалось, пульс стал ровнее, таинственные позывы, которые он в ней пробудил, стихли… по крайней мере на время.

— Я не собирался причинить тебе вред, Мэгги. — Такого странного выражения она не видела у Джереми за все время их знакомства. Впрочем, подобного выражения у герцога Ролингза не видел никто и никогда. Оно появилось у него впервые — ибо первый раз в жизни его отвергла женщина.

— Я отлично понимаю, — пылала гневом Мэгги, — что ты пытался сделать. И лучше тебе как следует подумать, Джереми Ролингз, прежде чем ты решишь это повторить, иначе, обещаю, получишь то же самое, но в большем количестве!

Джереми не верил своим ушам. Перед ним соблазнительнейшая женщина из всех, кого он видел в жизни, и она его не хотела! Ничего подобного никогда не случалось, до сих пор ни одна женщина так не вела себя с ним. Никогда!

Джереми не знал, что и подумать. Это явно не из-за того, что Мэгги сочла его непривлекательным. Ее поцелуй доказывал обратное, тут он не мог ошибиться. Почему же она его остановила?

Возможно, она просто воспитана в представлении, что прежде, чем позволить мужчине вольности, надо быть с ним помолвленной или выйти за него замуж. Вольности, которые он позволил себе без всяких брачных обязательств. Но это ведь не останавливало многих светских барышень, которые радостно шли ему навстречу хотя бы в прошлом лондонском сезоне.

Джереми внимательно посмотрел на Мэгги, освещенную ярким солнцем, с лихорадочным румянцем на щеках, с бурно вздымающейся грудью… Она явно неравнодушна к нему… Он снова восхитился зрелищем, открывавшимся в расстегнутом лифе…

…и на что обратил сразу внимание дядя Эдвард, вошедший в конюшню.

— Джереми! — рявкнул он.

Стрижи взмыли из-под стрех и с пронзительными криками закружили в воздухе. Они были не единственными, кого напугал лорд Ролингз. Взвизгнув и залившись пунцовым румянцем, Мэгги прикрыла руками полуобнаженную грудь.

— Что здесь происходит? — свирепо вопросил лорд Эдвард.

— Господи, дядюшка, — протянул Джереми, лежа на сене. — Неужели вам обязательно появляться так не вовремя? Мы с Мэгги просто возобновляем наше знакомство.

— Маргарет, отправляйся к своей матушке. Немедленно!

Та даже подпрыгнула, ибо лорд Эдвард выглядел не на шутку сердитым. Подобное она видела только раз, когда он поймал их с Джереми за попыткой привязать хлопушку к двуколке викария.

— Да, милорд. — Мэгги круто повернулась и убежала… вернее, собралась убежать, но ее остановила рука, ухватившая за металлический обруч кринолина. Ленты, стягивающие конструкцию на талии, врезались Мэгги в живот, и, охнув от боли, она бросила обвиняющий взгляд через плечо. Однако Джереми смотрел на дядю.

— Нет нужды отсылать Мэгги домой к матери, — с герцогской надменностью произнес он. — Ничего дурного она не сделала. Если вам надо на кого-то сердиться, то сердитесь на меня.

— О, я совершенно уверен в невиновности Мэгги. — У нее сердце ушло в пятки, ибо лорд Эдвард, которого она никогда не видела даже с растрепанными волосами, начал раздеваться в конюшне! — Я готовлюсь избить до полусмерти тебя. Если Мэгги хочет понаблюдать, как я буду это делать, то она имеет полное право.

Вскрикнув от ужаса, она выдернула кринолин из руки Джереми и выскочила за дверь.