и она так и не вышла замуж. В 1857 году ею был увлечен молодой Лев Толстой, писавший в своём дневнике: «Тютчева начинает спокойно нравиться мне… Потихоньку, но захватывает меня серьёзно и всего». И всё же отношения их не сложились. Достойная и редкая, прекрасно образованная женщина, она вела разнообразную переписку с незаурядными людьми своего времени, у неё были ясный ум и чуткое сердце. К.П. Победоносцев в течение долгих лет переписывался с ней. Смерть её была для него очень чувствительна.

Славянофильство зародилось в конце 1830-х годов, а в 1840–1850-х собрало вокруг себя самые живые национальные силы. Круг единомышленников был широк и объединял вокруг себя выдающихся русских писателей и учёных. Наиболее крупными выразителями славянофильских идей были И.В. Киреевский, А.С. Хомяков, К.С. и И.С. Аксаковы, Ю.Ф. Самарин. Славянофилы сыграли огромную роль в развитии и формировании национальной идеологии. Они обоснованно и твёрдо объявили об особом пути России, утвердились в мысли о спасительной роли Православия как единственно истинного христианского вероучения.

Своим творчеством славянофилы создали мощное общественное и интеллектуальное движение, сильно пошатнувшее идущее ещё с эпохи Петра I космополитическое мировоззрение и низкопоклонство перед Западом. Славянофилы показали тупиковый, ущербный, бездуховный характер западноевропейской цивилизации. Призывая обратиться к своим историческим основам, традициям и идеалам, славянофилы способствовали пробуждению национального сознания.

«Это не „партия“, не „школа“, а честные и чистые русские люди, родные сыны земли своей, богатые русским умом, чуткие чутьём русского сердца, любящего народ свой и землю и алчущего и жаждущего правды и прямого дела для земли своей», — пишет К.П. Победоносцев о славянофилах в очерке «Аксаковы». «Они были высокообразованны, но близкое знакомство с наукой и культурой Запада не отрешило их от родимой почвы, из которой черпает духовную силу земли всякий истинный подвижник Земли Русской. Перегорев в горниле западной культуры, они остались плотью от плоти, костью от кости русского своего отечества и правду, которую так пламенно желали осуществить в нём, искали не в отвлечённых теориях и принципах, но в соответствии вечных начал правды Божией с основными условиями природы русского человека, отразившимися в историческом его быте.

В верхних кругах управления господствовало, при полном неведении страны и её потребностей, стремление установлять лёгким путём регламентаций порядки и правила всевозможных отправлений общественной жизни; причём принимались во внимание готовые формулы, взятые из чужеземных обычаев и законов: такие приёмы носили громкое название цивилизации. Против цивилизации такого рода ратовал всеми силами Аксаковский кружок и в живой беседе, и в литературе: борьба эта продолжается и доныне. Поверхностные умы объясняли и объясняют её национальным предрассудком и узким чувством ненависти будто бы к немцам; но разумные патриоты, принимающие к сердцу истинное благо отечества, понимают и чувствуют, что кружок ратовал за правду — и заслуга его в этом отношении несомненная.

Они начали с того же, с чего начинает каждый искренний искатель истины, — с протеста против ложного отношения к русской жизни и её потребностям, господствовавшего в сознании так называемого образованного общества, против презрительного предрассудка, самодовольного невежества и равнодушия ко всему, что касалось самых живых интересов России. В 1830-х годах довольно уже накопилось в умах серьёзных и в сердцах простых людей полусознательного негодования против уродливых отражений внешней западной культуры — в жизни и обычаях, во взглядах и мнениях русского общества, в официальном строе управления, в направлении законодательства. Свежа была ещё память о том цинизме, с коим относились юные реформаторы России к живому её организму, к её истории и быту народному в начале царствования Александра I, о презрительном отношении высшего петербургского круга к родной Церкви, о рабском поклонении мнимому величию римско-католического культа, мнимому достоинству форм быта, выросших из чуждой нам истории; а события 1825 года показали, до какого самообольщения могут дойти самые передовые умы в русских людях, горячо преданных благу России, под влиянием ложной веры в ложное начало искусственной и чуждой нам цивилизации».

Выступление декабристов активизировало консервативную общественную мысль. Такое же отрезвляющее действие на умы многих известных русских консерваторов, в том числе и славянофилов, через четыре десятка лет произвело польское восстание 1863 года. Началось восстание истреблением в казармах спящих русских солдат, а в дальнейшем Временное национальное правительство пыталось организовать интервенцию против России со стороны Англии и Франции. Всё это открыло глаза общественности на последствия попыток реализации либеральных теорий.

К.П. Победоносцева многое роднило со славянофилами, их связывали совпадение взглядов и идейная близость. Будучи преподавателем наследника престола, Константин Петрович рекомендовал цесаревичу Александру газету «Москва», издававшуюся И.С. Аксаковым, и даже передал ему запрещённую в России книгу Ю.Ф. Самарина «Письма из Риги» (в ней осуждались чрезмерные привилегии немецкого дворянства в Прибалтике). Но были и разногласия: в желании славянофилов воскресить государственные формы XI–XII веков К.П. Победоносцев усматривал вредную утопию. Глубоко уважая и часто поддерживая деятельность И.С. Аксакова, обер-прокурор осуждал его как «бессмысленного мечтателя». Аксаков же видел в позиции Победоносцева проявление «пугливости», но это не нарушало дружеских отношений между ними. Когда И.С. Аксаков умер, Константин Петрович написал о нём проникновенный некролог.

«Передовые люди Аксаковского кружка, люди глубоко верующие, со всей горячностью любви преданные родной Церкви и вместе с тем высокопросвещённые наукой, они первые помогли обществу осмыслить и несравненное достоинство Православной Церкви, и жизненное значение её для народа, и самую любовь к ней, которую вынес народ изо всей своей истории.

То было критическое время, когда прививались передовым умам России навеянные с Запада идеи, разъедавшие органическое чувство любви к родному краю, чувство патриотизма, во имя отвлечённых либеральных начал. То было время, когда проповедовали, что следует полагать основной целью совсем не отечество, а свободу. В отпор этому фальшивому и тлетворному направлению Аксаковский кружок воздвигал свою крепость здорового русского патриотического чувства и разумного познания Земли Русской — крепость, к которой стали примыкать все мыслящие люди, сохранявшие в себе здравый инстинкт русской природы».

Хотя К.П. Победоносцев говорит о славянофилах и Аксаковском кружке в третьем лице «они», нет никаких сомнений в его симпатии к ним и их взглядам.

5. Приглашение преподавать царским детям, путешествие с наследником (1863), переезд в Петербург (1865), женитьба (1866)

В 1861 году главный воспитатель великих князей граф Строганов пригласил Победоносцева читать курс юридических наук наследнику престола Николаю Александровичу, после чего он на протяжении нескольких лет преподавал законоведение членам царской семьи. Князь В.П. Мещерский, познакомившийся с К.П. Победоносцевым в 1863 году, писал о нём в своих воспоминаниях: «Он произвёл на меня очень симпатичное впечатление своим оригинальным умом, постоянно сливавшимся с добродушием и весёлостью, своею простотою и увлекательною речью и начитанностью. То были дни прекрасной весны его политической жизни. Призванный учить