смертью, у него оказались удивительно теплые губы. И если бы он захотел поцеловать сейчас… Нет, только гладит по щеке. Лия, впрочем, ничего против не имеет.

— Поехали ко мне? Сам знаешь, у меня достаточно смерти, а еще есть вино. Завтра, конечно, на работу…

— Поехали, — кивает Вик. — Кофе, пряный, как смерть, — это хорошо, но мало. Хочется большего.

— А кто говорил, что радуется малому?

— А я не радуюсь? Улыбка до ушей, хоть завязочки пришей! — Он приподнимает пальцами уголки губ.

Лия выбрасывает стаканчики и застегивает пальто. Пришли, навели суету, насладились кофе и чужим вниманием и смотались — до чего бесцеремонно! Впрочем, каждому порой не хватает встречи с хаосом. Можно считать, сегодня хаос — это они. Такой уж день.

— Еще раз спасибо за кофе! — оборачивается на пороге Вик.

— Всегда пожалуйста, заходите снова! — привычно отвечает Лена. И поди пойми, это обычная вежливость или ей правда интересно встречаться с хтонями.

На улице моросит дождь. Вик распахивает пальто и запрокидывает голову — здесь, где воздух пропитан смертью, а по каналам течет страх, ему ощутимо легчает. И Лия, ежась от попадающих за воротник капель, вдыхает поглубже. Все-таки в такие дни рядом с Виком дышится удивительно полно.

Можно идти к метро, только кое-какой момент вначале прояснить.

— Надеюсь, ты не собираешься приставать к этой девочке?

Вик ухмыляется:

— Славная девочка, лакомый был бы для меня кусочек…

— Не вздумай лишать меня хорошей баристы! — отрезает Лия. — Напугаешь так, что она отсюда сбежит, — я тебя покусаю.

Вик разводит руками, точно говоря: «Кусай на здоровье». Какой же он невыносимый. Как же без него скучно.

Дождь усиливается, барабанит по асфальту и припаркованным машинам, и даже прищуриваться не надо, чтобы разглядеть в туманной дымке полупрозрачные силуэты. Лия усмехается уголком губ: сколько ни притворяйся, будто не замечаешь смерти, а рядом с Виком невольно обостряются все чувства. И он ведь сейчас видит то же самое, только в разы ярче.

— Гроб, гроб, кладбище?

— Оно самое. — Вик потирает глаза. — Пойдем к метро? Знаешь, там ведь смертей и ужаса было не меньше; да и как еще до тебя добираться?

Лия сжимает протянутую руку и подставляет ладонь серым каплям. Предлагает:

— Пока будем ехать, можешь рассказывать все, что увидишь: мои уши в твоем распоряжении.

— А если я захочу заткнуть их музыкой? — улыбается Вик, поглаживая ее пальцы.

— Пропитанной смертью?

— А ты как думаешь?

И правда, что еще слушать в такой день?

«Приедем ко мне, — думает Лия. — Закажем суши. Откроем вино. Будем валяться в кровати и говорить ни о чем — или ни о чем не говорить».

Завтра снова на работу, снова кого-то пугать, с кем-то гулять, кому-то помогать. Но сейчас в наушники льется смерть, а Вик, беззвучно шевеля губами, рассказывает о костях и тенях, оставшихся в тоннелях метро. И больше ничто не имеет значения.

Такой уж сегодня день.

Как стать хтонью

— Здрасьте, «Хтонь в пальто» слушает.

— Как стать хтонью?

— В смысле, как попасть к нам на работу? Для начала…

— Нет. Я человек, но хочу быть хтонью. Вы должны знать, как ею стать.

— Кхм, обычный человек не…

— Да что вы мне мозги парите! Просто секретом делиться не хотите?

— Ладно-ладно. Консультация будет стоить…

— Мне плевать, сколько она стоит! Пожалуйста. Я так устал быть человеком.

— Давайте адрес и удобное время. Сделаем все возможное.

— Кто поедет?

— Давай как обычно: камень, ножницы, бумага?

У каждой хтони свои предпочтения, своя, можно сказать, специализация. Вик, например, любит пугать. Лия с охотой берется за необычные заказы: недавно возилась с девочкой, которая не могла себя найти, хотя это работа для психолога, а не для хтони. А Лютому по душе разговоры за чашкой чая.

Тем интереснее, когда за очередную задачку могут взяться несколько хтоней: запах азарта, дух состязаний! Кто продолжит валяться в кресле, а кому выпадет дальняя дорога?

Вик самоустранился: «Болтать — это без меня, спасибо, хватит». Лютый не разочаровался бы, если бы тоже остался в офисе: они с Виком придумали бы, как скоротать время, — но в споре Лия выкинула бумагу против его ножниц. Поэтому теперь он цепляется за поручень в вагоне метро и соображает, с чего начать разговор. Крис предупредил, что заказчик своеобразный: «Я пойму, если вы откусите мне голову: там не человек — огромный кусок самолюбия, которому все должны!» Удастся ли такого на чаепитие раскрутить?

Не то чтобы Лютый не умел работать без чая, но с ним спокойнее. Сидишь, греешь руки о кружку, вдыхаешь аромат ягод и цветов, а хтонической лапой незаметно заказчика поглаживаешь, чтобы решился душу открыть.

Этому, правда, надо не душу обнажать, а получить консультацию, как стать хтонью, — если Лютый правильно запомнил. Ох и задачка! И что сказать? Крис хоть подумал бы, прежде чем принимать заказ! Или попросту отказать не смог: куску самолюбия, которому все должны, попробуй откажи.

«Как-нибудь выкручусь!» — Лютый показывает язык своему отражению в окне вагона. Не одной же Лии с мозголомными заказами разбираться.

Заказчик, мрачный парень лет двадцати, чуть не скрипит зубами. Он настаивал на консультации прямо у порога, без возможности даже на тумбочку присесть — но все-таки согласился отвести на кухню. И теперь ждет не дождется, когда Лютый оставит в прихожей верхнюю одежду; и во взгляде у него читается: «Ну чего так долго?»

Лютый сбрасывает ботинки и смущенно переступает на коврике в одних носках: тапки не предложат, что ли? Встряхивает головой: в сторону смущение, у кого зубы и когти, кто тут главный? — и кивает:

— Пойдемте.

Кухня не отличается чистотой: в раковине свалена посуда, на скатерти — разводы от кружки, пол усыпан крошками. Заказчик демонстративно отодвигает две табуретки, садится на одну из них и, закинув ногу на ногу, сверлит Лютого взглядом. А Лютый, старательно этого не замечая, оглядывается в поисках чайника и чашек. Ага, вот он, электрический, притаился у плиты, а посуда, наверное, в сушилке. Осталось выяснить, где заварка.

— Чай у вас где?

— Я не пью чай.

— Кофе?

— Не хочу тратить время, — заказчик скрещивает руки на груди. — Давайте перейдем к делу.

«Лучше бы Лия поехала», — вздыхает Лютый. Садится на табуретку, сплетает пальцы в замок и в упор смотрит на заказчика: пусть не думает, что он один умеет взглядом сверлить.

— Итак, вы хотите быть хтонью? Почему?

— Сами как думаете? Быть человеком скучно.

И попробуй аргументированно возразить: