Два дня спустя Молли принарядилась к ужину. Она выбрала короткое бирюзовое платье на бретельках, отделанное золотыми бусинками по декольте. Наряд выгодно подчеркивал ее попрежнему стройную фигурку.

Она положила руку на живот. Беременность насчитывала всего несколько недель и была совсем незаметна. У нее достаточно времени выгулять эти шикарные наряды.

Кроме того, у нее есть еще причина, чтобы нарядиться к ужину. Она надела золотистые босоножки на шпильке, став чуть выше ростом. Повертевшись перед зеркалом, Молли осталась довольна собой. Интересно, заметит ли Пьетро, как она хорошо выглядит?

«Еще бы он не заметил! Да он буквально пожирает тебя взглядом», – нашептывал ей внутренний голос.

От этой мысли по телу прокатилась горячая волна вожделения. Она рассчитывала, что Пьетро испытывает то же самое, когда смотрит на нее.

Память по‑прежнему не возвращалась, несмотря на хороший сон и отдых. Но со зрением у нее было все в порядке. Молли замечала, какие взгляды бросает на нее Пьетро, когда думает, что она не видит.

Хотя он по‑прежнему держал дистанцию.

К черту дистанцию! Она жаждет страсти и эмоций. Она его вожделеет.

Молли хотела чувствовать себя живой и желанной, а не вялым и пассивным аутсайдером в собственной жизни.

Она была готова к отношениям с мужем. Ее желание росло с каждым днем. Ей не терпелось вырваться из заточения.

Она повторяла себе, что Пьетро держит ее на коротком поводке, потому что считает, что она к нему еще не привыкла и не помнит его.

Однако чувство знакомости росло и укреплялось в ней каждый день. Тепло его руки, глубокий баритон с хрипотцой, чувственный взгляд казались до боли знакомыми.

Молли безумно хотела своего мужа. Это ли не доказательство того, что их отношения до потери ею памяти были страстными и глубокими?

Сегодня вечером она намерена навести мосты и предпринять решительные действия.

Когда она вышла на террасу ранним вечером, Пьетро уже был там. Он стоял, облокотившись на перила и смотрел на раскинувшуюся перед ним панораму Вечного города. Молли задержалась в дверях. Пьетро ее пока не заметил. Она залюбовалась его гордым профилем. Однако заметила, что Пьетро выглядит напряженным.

Что его беспокоит? Бизнес? Он в основном работал из дома с тех пор, как они приехали. Он пожертвовал работой ради того, чтобы находиться рядом с ней? Или возникла другая проблема? Молли бесшумно пересекла террасу, но Пьетро мгновенно обернулся и посмотрел прямо на нее.

– Дорогая, ты прекрасно выглядишь.

Молли открыла рот, чтобы возразить. Она не считала себя красивой, но передумала и промолчала. Хотя в этот вечер она чувствовала себя другой, особенно после того, как Пьетро одарил ее восхищенным взглядом. Она подошла к нему почти вплотную, уловив едва различимый аромат одеколона после бритья и его чистый мужской запах. Пьетро тут же напрягся.

Ему не нравится, что она стоит так близко?

Логика подсказывала, что Пьетро держит дистанцию, потому что не хочет ее торопить, но она снова засомневалась.

Что, если у них была размолвка, но Пьетро не хочет это обсуждать, пока к ней не вернется память?

Молли была ненавистна подобная мысль. Она хотела, чтобы их брак был крепким, и сделает для этого все возможное.

Она улыбнулась:

– Ты выглядишь очень серьезным. О чем думаешь?

– Ни о чем особенном.

Молли почувствовала, что Пьетро замкнулся. Она и раньше это за ним замечала. Обычно он говорил легко и свободно. Особенно про их жизнь в Тоскане. Но избегал затрагивать другие темы, объясняя это тем, что она должна себя щадить и не напрягать память.

– Ты можешь говорить со мной на любые темы, Пьетро. Я же не инвалид. Тебя что‑то беспокоит. Работа? – спросила она, накрывая ладонью его руку.

– Нет, с бизнесом все в порядке. Я говорил тебе, что у меня отличные менеджеры. Я могу себе позволить взять несколько выходных.

– В таком случае что тебя беспокоит? И не говори, что ничего. – Она повысила голос и сама испугалась, что слишком далеко зашла. – Если беспокоишься обо мне, не стоит. Я с каждым днем чувствую себя лучше.

– Конечно, дорогая.

Молли скрипнула зубами.

– Не шути со мной, Пьетро. – Она отняла руку и отвернулась.

– Молли?

Она не отозвалась, стоя к нему спиной смотрела на крыши зданий, окрашенные заходящим солнцем в абрикосово‑янтарные тона. Ей было неприятно нежелание Пьетро поделиться с ней проблемами и откровенно поговорить о том, что его волнует.

Она почувствовала себя запертой в удобной, но тесной клетке. Молли никуда не выходила с момента возвращения из больницы. Она много спала, читала, сидела в Интернете, изучая восточное побережье Австралии, откуда была родом, по словам Пьетро. Но так ничего пока и не вспомнила. Может, поэтому она стала такой беспокойной.

– Давай выйдем поужинать, – предложила она, обернувшись к Пьетро. Он стоял ближе, чем она ожидала, с непроницаемым выражением лица.

– Марта приготовила ужин. Но если ты хочешь…

– Нет‑нет. Я совсем забыла. – Экономка наверняка приготовила для них очередной кулинарный шедевр. Молли не хотелось ее обижать.

– Что с тобой, Молли? Ты сама не своя.

Она хотела было ответить, что нечего лезть ей в душу, раз сам не хочет делиться с ней тем, что его волнует, но вовремя прикусила язык. Это было бы неблагодарно и нечестно с ее стороны.

– Ты прав. Я раздражена. Слишком много времени провела взаперти. Знаю, что ты беспокоишься обо мне, но до сегодняшнего вечера мне никуда и не хотелось выходить. Не было сил.

– Так это поправимо, – оживленно ответил он. Ей показалось, что в глазах Пьетро промелькнуло облегчение. – Давай завтра посмотрим город и пообедаем в ресторане. Хочешь?

Вот как все у него просто. Очень внимательный муж. За исключением того…

– Отличная идея. С удовольствием погуляю с тобой по Риму…

– Но? – Он вопросительно поднял бровь. Как у него получается читать ее мысли.

– У меня такое чувство, что между нами что‑то не так, Пьетро.

Он напрягся или ей показалось?

– Ты не делишься со мной тем, что у тебя на душе. И ты не…

– Что? – нахмурился он, не давая ей закончить фразу.

– Ты ко мне не прикасаешься, – смущенно сказала она.

Его глаза округлились от удивления.

– И тебя это беспокоит? Я думал, раз ты меня не помнишь… – Он экспрессивно пожал плечами.

Пьетро прав. Ей было бы неприятно прикосновение незнакомого мужчины. Но дело в том, что его она знала и тосковала по нему. От его улыбки она вся светилась изнутри.