Рен, где он? Ему не хотелось остаться одному. Хакс принялся звать, как никогда никого в жизни не звал, с детства предпочитая забиться и сидеть тихо, зная, что никто на помощь не придёт, а если и придёт, то будет только хуже, как тогда, когда он случайно разбил вазу мачехи и порезал руки, собирая осколки. Ему всыпали по первое число, а кровь через час сама перестала течь, когда он наконец нашёл и вытащил из руки застрявший осколок. И совершенно неважно, что он рос не в подворотне, и его окружали состоятельные и образованные люди, а в доме было полно слуг, помощи он ни от кого не получил.

И Рен вдруг пришёл. «Нет, Бен!» —поправил себя Хакс и страшно обрадовался, потому что висеть в безвременье было жутко, может, когда-нибудь он с этим и смирился бы, но пока он ещё не достиг такой степени покаяния, чтобы это принять.

— Я думал, что застрял в пустоте, — пожаловался Хакс, и начал лихорадочно копаться в воспоминаниях, чтобы чётче представить его, помогая проявиться, потому что Бен был едва различим.

Тут, кстати или некстати, вспомнились дворцовые покои королевы Амидалы, её грим с двумя красными точками на набелёных щеках. Он не мог себе объяснить, почему он совместил их образы. Может, Королева Набу Амидала настолько отличалась от всех, окружающих его в жизни, насколько и Бен. Одновременно он воссоздал и убранство королевских покоев с висящими на стенах тяжёлыми зеркалами. Бен, взглянув на этот меланхолично-печальный образ с красными точками на щеках, вдруг разразился в протесте:

— Прекрати, Хакс. Что ты делаешь, ты убьёшь себя. Нельзя так бесконтрольно выкачивать из себя энергию.

Схватив рыжего за плечи, он хорошенько его встряхнул и начал выталкивать из сотворённого Хаксом покоя, очертания которого принялись скручиваться вслед за ним.

И вот Хакс опять на больничной койке. Что-то часто он начал на неё попадать, надо бы с этим завязывать… Гадкое состояние, как будто он накануне чрезмерно употребил мерзкого кореллианского пойла.

— О, поглядите-ка, очнулся. Я же говорил, что Обнимантян всплывёт, как и полагается продукту жизнедеятельности банты, — услышал он голос лучшего пилота галактики, будь он неладен.

— Дэмерон, тебя мне только и не хватало для полного счастья, — ответил Хакс, пожалев, что открыл глаза.

— И с чего такая перемена? Помнится, ты приказывал преследовать меня, как…

— Да какого криффа тебе надо?

— Фу, как грубо! — Дэмерон эффектно выдержал паузу и продолжил, — Я тут ради дела стараюсь, привёз инженеров. Специально отбирал, чтобы с Хосниана [Планетарная система, была уничтожена по приказу генерала Хакса] никого не было. А ты тут лежишь прохлаждаешься, расслабляешься. И никакой благодарности.

— Пошёл ты на…

— А я и пошёл, и особа, которая со мной прилетела к тебе, пойдёт со мной, в виду твоей грубости.

Вопреки тому, что он не собирался больше препираться с По, Хакса заинтересовало, что за особу он имеет в виду, но сформулировать вопрос не успел, так как рыжая особа вылезла из-под полы куртки По, сказав:

— Мяу!

— Миллисент, что с тобой сделал этот изверг, — подскочил с койки Хакс.

— Вот-вот, я и говорю — никакой благодарности, — проворчал Дэмерон, радуясь произведенному фурору и тому, как Хакс, растеряв всю свою чванливость, выскочил из-под одеяла, чтобы отобрать у него кошку, оказавшись без своего мундира бледным, тощим и голенастым, — никаких манер. Пойдем, Милли, пусть этот раздетый мужчина не пристаёт к порядочным барышням.

Глава 11

После язвительных препирательств, Демерон всё таки вручил Хаксу кошку, которая тотчас же уцепилась за его плечи. По, с глумливым участием, протянул руки, чтобы забрать Миллисент обратно, в ответ на что мохнатая бестия ещё глубже пустила когти. Рыжий, со стоическим упорством перенося страдания причиняемые любимицей, возмущённо зыркнул на По, и, скрылся нырнув под одеяло, образуя телом вокруг Милли гнездо. Не оценив предоставленного уюта, кошка вылезла из укрытия и сказала:

— Мя!

И была вновь прихваченна высунувшейся следом пятерней и скрыта в пододеяльных недрах.

Демерон поумилявшись на эту картину, и оценив рычаг давления на Хакса, в виде мелкого мохнатого чудища, подсказанный Роуз, отправился слушать доклад о проделанных работах. Он верил, что со временем найдёт подход к мстительному заносчивому, но несомненно талантливому паразиту.

Иметь ключ к новому направлению, которое может оказать влияние на всю обитаемую Вселенную. Рен, он не мог заставить себя считать его сыном Леи Органы и Хана Соло, верно определил чем его заинтересовать.

Когда схлынула эйфория от одержанной победы, он понял, что пока они сражались на передовой, все сферы влияния поделили без них, оставив им функцию, добровольной дружины по охране порядка, с непонятной статьей финансирования и сроком существования.

Все кому было куда вернуться, уже покинули их ряды. Остались лишь те, чьи планеты погорели в пламени войны и, те кому возвращение на родину не дарило никаких перспектив. Кайло же, к неясной статье финансирования, помимо призрачной идеи, добавил приемлемое содержание в галактических кредитах, чтобы дружина прикрыла их начинания.

В свою бытность, когда он являлся членом «семьи» на Киджими жизнь научила По держать нос по ветру и налаживать полезные связи, быть где нужно сговорчивым, местами хитрить и даже кидать, а главное не задавать лишних вопросов, таких как — «а, откуда у призрака счета?»

Но, сейчас, привычка придерживаться нужных людей его подвела. Лея Органа слилась с Силой, и дела этого света её, перестали волновать. Лэндо Калриссиан, пытался сдержать своих наследников, которые начали делить его имущество, не дожидаясь его кончины. В общем, ему было не до Дэмерона и остатков флота сопротивления.

Так что с похмелья, отчасти вызванного паникой как же жить дальше, явление призрака бывшего дознавателя с финансово подкреплённым предложением, оказалось весьма своевременным. Но Зори пришлось перевести в другой сектор, хотя ни Рен ни Хакс не имели отношения к уничтожению Киджими. По не афишировал кто такой Хакс, но, он так засветился в голоновостях в связи с уничтожением Хоснианской системы,