— Ну же, просто…

— Твой кондиционер сломан, а на улице словно 40 градусов. — Щурясь от полуденного солнца, я присоединилась к нему на дорожке большого дома из бежевого кирпича. Моё зелёное хлопковое платье моментально пропиталось потом на спине. — В машине даже нет воды. Я подожду в патио на заднем дворе в тени, где не умру от солнечного удара, спасибо тебе большое.

Он ругнулся себе под нос.

— Ох, расслабься, — вздохнула я. — Ты даже не заметишь меня.

Одному Богу известно, как он смотрел на меня сквозь тёмные стёкла своих очков. Бьюсь об заклад, что это что-то не очень приятное. Сегодня всё шло не так, как я планировала.

— Так кто здесь живёт? — спросила я. — Новая девушка, с которой ты не хочешь, чтобы я встречалась? Ты наконец стал относиться к кому-то серьёзно?

— Это не девушка.

— Тогда кто?

Он не ответил, но его челюсть напряглась. Плохо.

— Я ждала весь год, чтобы поболтать с тобой, а ты даже не хочешь, чтобы я была рядом. — Мои плечи опустились. — Зачем ты позвонил?

Он опустил подбородок, глядя на меня поверх очков.

— Успокойся. Я говорил, что хочу провести этот день с тобой и мы это сделаем.

Я молчала.

— Я просто должен сначала разобраться с этим, хорошо?

Лужайка перед домом была аккуратной. Даже слишком. Не было ни цветов, ни кустов, ни декоративных растений, ни единой попытки создать сад. Кто так делает? Минимализм, пресный до безобразия. Это касалось всего.

Пит подошёл ближе.

— Это дом моего отца.

— Твоих родителей? — спросила я с улыбкой.

Он покачал головой почти устало.

— Да. Но мы не близки.

— Ох.

— Питер? — от входной двери раздался голос, надёжно скрытый второй дверью.

— Хочешь, я вернусь в машину? — прошептала я.

— Поздно, — ответил он. — Пошли.

Я последовала за ним. Со щелчком дверь открылась. Пожилой мужчина стоял и ждал. Выражение его лица было далеко не приветливым. Несмотря на выходные, он был одет в блестящие ботинки, серые брюки и деловую рубашку с застёгнутыми до самого верха пуговицами. Не было ни одной морщинки.

— Хотел оставить их для Кристины и детей, — сказал Пит, стоя у порога.

— Заходите, — ответил мужчина. — Кто это?

— Адель. Дочь моего босса. Сегодня я присматриваю за ней.

Прозвучало так, словно мне восемь лет, но я предпочла промолчать. Мужчина что-то проворчал.

— Адель, это мой отец, Карл.

— Здравствуйте, мистер Галлахер. — Я попыталась улыбнуться. Это не сработало.

Карл нахмурился.

— Вижу.

Что он увидел, я так и не поняла. Но спрашивать не хотела. Сначала меня охватило волнение от встречи с семьёй Пита и внезапное желание произвести хорошее впечатление. Но Пит был прав: чем раньше мы выберемся из этого места, тем лучше. На улице было жарко, но этот человек казался холодным как камень.

Внутри дом выглядел также как и снаружи. Белый ковёр и кожаный диван цвета слоновой кости. Всё казалось нетронутым и дорогим, но совершенно непривлекательным. Словно никто никогда не сидел на диване и не смотрел телевизор. Как будто здесь никто не жил. На тиковом буфете стояла пара семейных фотографий — единственное яркое пятно в доме. На фото были счастливые молодожёны. Смеющаяся молодая семья из четырёх человек на пляже. И более старая фотография элегантной женщины с тёмными волосами, которая напомнила мне Пита.

— Я не ставил ёлку, — сказал он, и тон его голоса подсказал, что ему всё равно на эту праздничную чепуху. — Просто оставь всё в углу.

— Хорошо.

— Их больше, чем я думал, — сказал Карл. — Мне придётся взять ещё один чемодан.

— Именно поэтому, я предложил отправить их по почте, — сказал Пит.

Карл выглядел недовольным.

— Хорошо. — Пит улыбнулся фальшивой улыбкой. — На работе всё хорошо. Я покупаю участок земли недалеко от Пальмвудса. На самом деле, на следующей неделе.

Его отец молчал.

— Я не тороплюсь, планирую построить дом самостоятельно.

В ответ лишь кивок.

— Ну, приятно было увидеться с тобой, папа, — сказал Пит, беря меня за локоть и таща к двери. — Надеюсь, у тебя будет хорошая поездка. Скажи Кристине, что я позвоню.

— Не забудь, что в Перте разница во времени два часа.

— Не забуду, — ответил Пит. Затем подталкивая меня вперёд, он настаивал: — Пойдём.

Я молчала, пока мы не вернулись в машину и не проехали половину улицы. Подальше от ужасного человека, которого он должен был называть отцом. Да, мне было любопытно. Но поскольку Пит не хотел, чтобы я заходила в дом его семьи, я была уверена, он не захочет об этом говорить. Поэтому вместо этого я сказала:

— Извини.

— За то, что ты не осталась в машине? — спросил он с кривой ухмылкой. — Держу пари, что так и есть.

— Нет. Мне жаль, что тебе приходится мириться с тем, какой он есть.

Пит вздохнул, протянул руку и похлопал меня по моей.

— Ты прекрасен, и он не должен так относиться к тебе.

— Спасибо, детка. — Морщины на его лице и напряжённость в плечах постепенно исчезали. — Что тут можно сделать? Семья — это сложно. Давай забудем о нём. Сейчас только ты и я. Чем хочешь заняться сегодня? Чёрт, что ты хочешь делать этим летом?

Я улыбнулась.

— На самом деле, у меня есть идея.

Четверг. Настоящее…

Дом оказался пуст, когда я проснулась на следующее утро около десяти. Не удивительно: строители начинали работу рано. Однако я была в отпуске и заслуживала поспать. Пит оставил указания, как пользоваться кофеваркой, а также миндальный круассан, завёрнутый в коричневый пакет из местной пекарни. Готова поспорить на любую сумму, что он всё ещё бегает в город перед работой. Но учитывая наш полуночный заплыв и скотч, я бы предположила, что ему тоже нужно было бы поспать.

Я получила сообщение от Шанти, в котором она просила меня позвонить ей, как только я проснусь. Вместо этого, я надела джинсовые шорты и майку и перешла через улицу. Конечно же, после того как я съела круассан и выпила кофе. Дверь оказалась открытой, и прохладный ветерок обдувал большой старый дом в Квинсленде.

— Привет? — позвала я.

Шанти высунула голову из кабинета папы с телефон возле уха. Она улыбнулась и прошептала:

— Приготовь себе кофе, Адель. Я скоро освобожусь. Твой отец на заднем дворе.

Я кивнула, и она вернулась к разговору.

Внешне дом детства, где я проводила половину времени, ничуть не изменился. Но внутри произошли кардинальные изменения. В хорошем смысле. Вся старая папина мебель исчезла. Рядом с длинной белой кушеткой стоял бархатный диванчик расцветки павлиньего пера. Рядом стояли торшеры из тёмного дерева и низкий длинный кофейный столик. На стенах висели большие интересные минималистичные картины в монохромных тонах. Серебряные, синие и изумрудно-зелёные штрихи были добавлены повсюду, в том числе и в расцветках диванных подушках. Вероятно, мне бы никогда в голову не пришло соединить эти цвета вместе. В некоторых предметах мебели чувствовалась ретро-атмосфера пятидесятых годов. В общем, всё выглядело словно из журнала. Шанти знала своё дело.