— Вы полны предрассудками, как ведро помоями, — ядовито заметила Аннет. — И ни черта не понимаете в женщинах — особенно в таких, как я.

— Фу, — брезгливо отозвался босс, — у вас язык, как у кухарки.

Аннет решила пропустить его реплику мимо ушей.

— Вы всегда готовы взвалить на нас вину. Уверяете, что мы соблазняем вас и сами напрашиваемся на неприятности, — с жаром продолжила она. Ей очень понравилось отчитывать босса, и она вошла во вкус.

Господин Молинаро поморщился.

— Уверяю вас, после пяти лет неудачного брака, развода и череды случайных подруг я прекрасно знаю, как работает мозг у женщин, в том числе у таких, как вы. Итак, вернемся к событиям в кабинете. Вину с себя я не снимаю. Да, вел я себя безобразно. Но позвольте оправдаться. У меня нет привычки набрасываться на дам. В тот вечер я вернулся навеселе после банкета и плохо себя контролировал. Не собирался я вас оскорблять.

— Так вы еще и пить не умеете, — с удовлетворением отметила Аннет. — Сколько вам, тридцать? Пора бы научиться.

— Тридцать два, — поправил ее господин Молинаро смущенно. — У моего организма есть одна дурацкая особенность. Я могу в любом количестве пить чистый спирт, крепчайший джин, виски… даже рисовую водку, которую так любят на востоке, и не пьянеть. Но стоит мне выпить бокал вина, как мозги затуманиваются на пару часов. Хочется петь песни, ходить на руках, задирать полицейских и совершать прочие необдуманные поступки. А на том банкете ничего, кроме вина не было. Пришлось произносить тост за партнера фирмы.

Аннет презрительно фыркнула.

— Но это еще не все. Вы ведь заигрывали со мной, не отрицайте! Вели себя, как легкомысленная кокетка.

Аннет лишилась дара речи.

— С чего вы взяли? — наконец выговорила она, задыхаясь в приступе праведного гнева.

— Думаете, я не видел, как вы таращились на меня? Томно склоняли голову к плечу и смотрели вот с эдаким многозначительным прищуром…

Господин Молинаро очень похоже изобразил Аннет, когда та пыталась заглянуть ему в лицо близорукими глазами.

— Опять сели в лужу. Я плохо вижу, вот и все. Когда впервые увидела вас, я заинтересовалась, не скрою. Сами знаете, такие глаза как у вас не часто встречаются. Вот я и хотела вас разглядеть. А еще я люблю фотографировать, и представляла, каким вы выйдете на портрете. Внешность у вас весьма экзотическая, но это был интерес художника, а не кокетки.

— Ну а очки у вас есть, госпожа художник? — саркастично поинтересовался господин Молинаро.

Аннет молча открыла сумочку, достала пенсне, надела и с вызовом посмотрела в разноцветные глаза босса.

— Прелестно! — умилился босс. — Не снимайте их. Вы теперь напоминаете мою учительницу младших классов. Помню, эта старая дева любила носить толстые шерстяные носки под открытые туфли, трубно сморкалась в клетчатый платок и считала мужчин исчадиями ада.

Аннет мысленно застонала и торопливо сдернула пенсне.

— Хорошо. Но если я не интересовал вас, как мужчина, какого дьявола вы зашли в мой кабинет, виляя бедрами, как одалиска, взгромоздились на стол, да еще и принялись задирать юбку и облизывать губы? Все же решили проверить на мне свои чары?

— Ничего подобного! — возмутилась Аннет. — И в мыслях не было вас соблазнять. Я вас вообще не видела. Думала, кабинет пуст. У меня расстегнулась застежка на чулке, и я решила ее поправить. Заодно представила себя в роли Лили-Роуз.

— Кто такая Лили Роуз? — наморщил лоб Максимилиан и потер подбородок укороченным мизинцем. — Машинистка со второго этажа?

Аннет снисходительно разъяснила.

— Это шпионка из киноромана «В плену у кровавого барона» в исполнении непревзойденной Мэри Рикфорд. Ленту крутили в синематографе «Сфинкс» в прошлом месяце.

— Понятно, — закивал головой Максимилиан. — Я-то по наивности решил, что вы приглашаете меня быть посмелее, а вы, оказывается, просто кривлялись. Обезьянничали. А я и не понял, дуралей.

— Вот именно, — многозначительно подтвердила Аннет. — Я мечтаю стать актрисой и не упускаю случая попрактиковаться.

— Надеюсь, впредь вы будете более осмотрительно выбирать момент для вашей актерской практики. Хорошо. И все же я очень на вас зол. Мало того, что вы съездили мне по физиономии. Вы принялись распускать обо мне глупые слухи. Старик Абеле, мой дядя, был весьма недоволен, когда они до него дошли. Мы чуть не разругались.

— Я здесь ни причем, — отрезала Аннет.

— Прочие свидетели той сцены свою вину отрицали и заявили, что сплетни исходили именно от вас.

Аннет стало обидно — даже слезы на глазах выступили. Она горячо заговорила, так громко, что за соседним столиком обернулись, а бородавчатый овцевод заинтересованно подался вперед.

— Я никогда бы ничего подобного не сделала! Как вы не понимаете… нет, я не могу ничего доказать — и не буду. Думайте, что хотите. Но я не сплетница.

Господин Молинаро смутился.

— Простите, — сказал он. — Стоило раньше поговорить с вами. Как раз собирался это сделать, когда мне вручили ваше прошение об увольнении.

— Вы вели себя мелочно. Начали мне мстить.

— Здрасте, пожалуйста! — вскипел господин Молинаро. — Какая еще месть? Я просто старался избегать вас.

— Вы переселили меня в подвал.

— Не я. Распоряжение это сделала Ванесса.

— Вы лишили меня премии и урезали жалованье.

— Вполне заслуженно и не вам одной. Вы допустили серьезную ошибку в экспертной оценке. Ничего личного. Многие служащие были наказаны за халатность. Дела конторы шли наперекосяк. Прежний управляющий вас всех разбаловал.

— Я уверена, что ошибки не было, — упрямо проговорила Аннет.

— Нет, Аннет, была, — мягко произнес господин Молинаро. — Вы не очень стараетесь, когда используете свой талант хронолога. Возможно, вам действительно стоит выбрать другую профессию.

— Именно это я и собираюсь сделать, — Аннет понемногу успокоилась.

— Ну что, мир? — спросил господин Молинаро и пытливо заглянул Аннет в глаза.

— Мир, — неохотно согласилась Аннет. — Но все же давайте обговорим кое-какие правила.

— Ставите условия своему боссу? — изумился босс и тут же капитулировал. — Хорошо, давайте послушаем, что вы задумали.

— Условие одно. Вы будете относиться ко мне как мужчине.

— То есть? — господин Молинаро нахмурился. — Хотите, чтобы я угощал вас сигарами, хлопал по плечу и травил охотничьи байки?

— Никаких ухаживаний. Никаких двусмысленных шуток. Будете держать руки при себе.

Босс картинно подпер подбородок рукой, задумался, а затем медленно произнес.

— Вот, значит, какого вы обо мне мнения. Считаете меня пошлым, сальным типом. Ждете от меня домогательств. Знаете, говорят, человек получает именно то отношение, которого втайне ожидает. Вести себя с вами как с мужчиной? Это будет непросто.