— А вы постарайтесь.

— Хорошо, — тон господина Молинаро внезапно изменился. Он стал очень серьезен и даже сух. — И хотя вы говорите со мной так, как нельзя говорить служащей со своим начальством, признаю — ваш гнев я полностью заслужил. Обещаю, что больше ничем не оскорблю вас. Но не обещаю, что буду относиться к вам исключительно как к мужчине. Это невозможно. Я не вижу в вас мужчину или бесполое существо. Вы красивая девушка, вы мне нравитесь. Я оставляю за собой право оказывать вам знаки внимания. Можете сказать мне, если вам будут неприятны какие-то мои слова или поступки, и я постараюсь держать себя в руках. Вы же перестанете дерзить и будете вести себя уважительно. Договорились?

Аннет от его слов одновременно испытала приступ раздражения и острое удовольствие. Одна часть Аннет, которая втихую любовалась мужественным лицом господина Молинаро, хотела верить в его искренность. Другая ее часть, которая отмечала лукавый блеск в его разноцветных глазах, догадывалась, что он водит ее за нос, делает вид, что потакает ее прихоти. Во время своей тирады он походил на обаятельного злодея, который принял брошенный вызов и теперь обдумывает коварный план. Да, определенно босс что-то задумал. Придется быть настороже.

Аннет насупилась и нехотя кивнула

— Вот и славно. Теперь я уверен: мы не убьем друг друга до конца поездки. С вашего позволения оставлю вас: я всю ночь разбирался с делами и глаз не сомкнул, и теперь хочу пройти в каюту и вздремнуть. Советую поступить так же. «Порфирион» прибудет в город Фрибур через восемь часов.

Сначала Аннет решила последовать совету босса. В узкой каюте, похожей на элегантно обставленный чулан, устроилась на жесткой койке, но уснуть так и не смогла. Полистала найденный в тумбочке путеводитель. Механисбургу там отводилась пара строк. «Уникальный город с необычной историей и традициями, полный удивительных легенд и достопримечательностей. Туристическая жемчужина, знавшая лучшие времена». Любопытно!

Отложила путеводитель, полежала с закрытыми глазами, но сон не шел. Может, воспользоваться «Книгой сладких сновидений»? Нет! Зачем спать, когда кругом столько интересного! Достала из саквояжа фотографический аппарат фирмы «Фронтир» — подарок отца — и отправилась на экскурсию по «Порфириону».

На дирижабле было не так много мест, куда дозволялось ходить пассажирам. Аннет обошла их за час. Делала снимки, испросив разрешения у стюардов и офицеров, потом познакомилась со штурманом и еще час мучила его расспросами об устройстве «Порфириона», пока штурман не сбежал, ссылаясь на поручение капитана. Аннет узнала, что кроме пиромансера на борту присутствовал еще один сенситив, отвечающий за безопасность полета — метеомант. Он безошибочно предсказывал изменение погоды и силы ветра, а еще мог укротить ураган и потушить грозу.

Затем наведалась в салон-ресторан. Обедать после плотного завтрака не хотелось, но от еще одной порции блинчиков с малиной и взбитыми сливками отказаться не смогла.

Овцевод-контрабандист сидел в дальнем углу и недобро зыркал. В этот раз ему прислуживал дюжий стюард. Присмиревший грубиян общался с ним заискивающим тоном. Уходя из опустевшего ресторана, Аннет мстительно навела на овцевода фотоаппарат и нахально сделала снимок. Овцевод зажмурился от вспышки магния и скорчил такую страшную гримасу, что Аннет струсила и сбежала в кают-компанию.

Здесь было многолюдно. Кто-то сдвинул панели на окнах, и теперь по помещению гулял свежий ветерок. Аннет присела на широкий подоконник и смело высунулась. Внизу проплывала сказочная страна. В узкой ленте реки сверкало солнце, зеленели пушистые рощи, краснокирпичные домики выглядели нарядными, как новенький детский конструктор в витрине магазина. На горизонте темнели очертания гор.

— Осторожно, госпожа Вик! — подошел господин Молинаро, румяный и бодрый после отдыха в каюте. — Неровен час, сорветесь. А не сорветесь, так обгорите и испортите ваш нежный цвет лица. Горное солнце коварно.

От его покровительственного тона в Аннет моментально взыграл дух противоречия и она высунулась еще дальше.

Господин Молинаро сделал движение, словно хотел схватить ее за руку и стащить с подоконника, но передумал: отошел и завел беседу с пожилым господином.

На свободное место возле окна тут же втиснулась бойкая девочка лет пяти. Она положила на подоконник дорогую тряпичную куклу с фарфоровым личиком и принялась болтать с Аннет. При этом крутилась на месте, как чертенок, и оживленно жестикулировала. Мать девочки, молодая, изысканно одетая дама, поминутно одергивала дочь — без толку. Во время рассказа о проделках какого-то сорванца Поля, девочка неловко взмахнула рукой и задела куклу. Кукла скользнула по подоконнику и исчезла за окном. Девочка завопила как сирена.

Аннет не растерялась.

— Посмотри, — она показала рукой вниз. — Видишь тот маленький домик у дороги? Там живет бедная девочка Жаклин. У нее никогда в жизни не было игрушек. Твоя куколка упала ей прямо в руки. Жаклин думает, что получила подарок от небесных фей за хорошее поведение. Видишь, как замечательно получилось? Радовать людей очень приятно. Ты теперь небесная фея!

Девочка успокоилась и заинтересовалась брошью Аннет в виде грозди смородины. Забралась к Аннет на колени, попросила разрешения потрогать темно-рубиновые шарики и попыталась украдкой лизнуть их.

Год назад Аннет получила эту брошь на день рождения от Бастиана, ее первого и единственного возлюбленного. Бастиан был подающим надежды скульптором. Они расстались полгода назад, когда он увлекся очередной натурщицей.

История была банальная и печальная. Аннет поклялась, что никогда больше не свяжется с мужчиной, который искренне увлечен лишь собой, который не уважает ни ее саму, ни ее интересы; который глумливо фыркает, услышав рассуждения Аннет о взаимных обязательствах, а в женщинах больше всего ценит покладистость. Иначе говоря, ни с каким мужчиной она больше не свяжется. Все они на один лад скроены. Вспомнила слова Максимилиана о раскрепощенных женщинах и скривилась: и этот недалеко ушел от Бастиана.

Аннет посмотрела на припухшие детские глаза, решительно сняла брошь с лацкана и вручила девочке. Та, не веря своему счастью, умчалась в каюту. Кукла была забыта.

— Вам не жалко броши? — поинтересовался наблюдавший за сценой господин Молинаро. — Мне показалось, она была вам дорога. Вы часто касались ее пальцами и грустно улыбались. Это был подарок от жениха?

— Нет, — коротко ответила Аннет. — Мне не жалко броши. Девочки не должны плакать. Ей, как и любой женщине, еще придется испытать много разочарований в жизни и пролить немало слез.

Слова прозвучали пафосно, и Аннет устыдилась. Господин Молинаро саркастически хмыкнул и ушел. Наверное, подумал, что она процитировала строку из пьесы.

Кают-компания понемногу пустела. Пассажиры готовились к высадке. Путешествие подходило к концу.

Вскоре Аннет осталась одна. Саквояж она не распаковывала, и решила наслаждаться проплывающими внизу видами до самого прибытия.