Встреча детей и родителей в подвале дома на Бейкер-стрит, 221б, получилась трогательной и даже душещипательной.

Как несколько позже заметил Бэзил, наблюдать, как мать обретает своих потерянных детей, – это лучшая награда за труды и усилия сыщика.

Малыши бросились к родителям с криками:

– Мама! Папа! Мы дома!

И когда миссис Праудфут крепко обнимала Анжелу и Агату, в глазах её можно было прочитать безмерное счастье!

– Дорогие мои! Любимые!

Миссис Праудфут расплакалась на радостях, да и, по правде говоря, мои глаза тоже не остались сухими.

Меж тем многочисленные друзья и соседи поздравляли Бэзила.

А когда мы наконец оказались в своей квартире, миссис Джадсон на скорую лапу приготовила любимое блюдо Бэзила – сырное суфле.

– Вы величайший в мире сыщик! – с гордостью сказала она Бэзилу.

– Нет, миссис Джадсон, – возразил тот. – Величайший в мире сыщик – это мистер Шерлок Холмс, а я только следующий по счёту.

А потом мы уселись в наших самых уютных в мире креслах перед камином.

Я внимательно посмотрел на Бэзила, он изрядно потрудился и выглядел чрезвычайно уставшим.

– Как ваш лечащий врач, я прописываю вам неделю отдыха.

Бэзил ссутулился в кресле и широко зевнул.

– Глупо на это рассчитывать, Доусон.

В эту ночь на улице бушевала метель.

Неожиданно зазвонил дверной колокольчик. Бэзил тут же энергично выпрямился в кресле.

Послышались шаги нашей экономки.

– К вам посетитель, сэр. Говорит, это вопрос жизни и смерти!

– Дорогой доктор, вы не против, если неделя отдыха подождёт? Только дело исключительной важности могло выгнать мышь за дверь в такую жуткую погоду.

– Если я скажу нет, вы будете дуться на меня целую неделю, – ответил я, пожав плечами. – Что ж поделать, неделя отдыха, конечно, подождёт!

Бэзил повернулся к дверям, от его усталости не осталось и следа, а глаза горели живым огнём.

– Миссис Джадсон, зовите! Я готов!