Старик достал необычный револьвер, который обсуждал с Рональдом, и сунул его в шкатулку. После чего аккуратно закрыл крышку и спрятал свои ценности назад в шкаф. А потом Старик лёг на узкую кровать, закрыл глаза и уснул. Он всё-таки был старым человеком, и ему давно полагалось побольше отдыхать…

Номад Рональда Айвери, Подкова Сборщика, три дня пути от города Стеинхольвег, Марчелика, 17 апреля 1935 года М.Х.

Вадсомад, состоявший из пяти фургонов, свернул в сторону, стремительно уходя прочь от более крупного каравана. Появления номада в окрестностях Подковы Сборщика никто не ожидал. Стадо роллфельдов лишь за четыре дня до этого влетело в природную ловушку. Обычно крупные номады подтягивались только спустя неделю-полторы.

Однако номад Рональда Айвери успел первым. И куда раньше, чем его можно было здесь ждать.

Подкова Сборщика – любимое место для тех, кто хочет сорвать большой куш. Это склон обширного плоскогорья, выточенный ветрами так, что его изгиб в этом месте напоминает подкову. Весенние ветра нередко загоняют в неё стаи и целые стада роллфельдов, на радость отчаянным касадорам.

Сначала туда устремляются небольшие мобильные группы вадсомадов, стараясь до прихода крупных игроков зачистить всё, что только успеют. Потом приходят номады и довершают работу по сбору «урожая».

Иногда номады успевают первыми. Как и случилось на этот раз. Нет никакой традиции, которая бы определяла, когда должен подтянуться номад, но вот вадсомады считают, что есть. Они очень обижаются, когда крупные объединения сразу лишают их добычи, которую они уже считают своей…

Один из касадоров вадсомада вскинул ружьё и выстрелил в сторону чересчур расторопных конкурентов. Пуля с треском ударила в стену крайнего из фургонов, неподалёку от возницы.

– Ах ты сучонок! – выругался Старик, который сидел рядом с Даном на козлах.

В ответ гулко ухнул «томас» Иоганна, и особо буйный касадор опрокинулся в седле.

– Мёртвый! – поправил Старика Дан. – Совсем мёртвый сучонок.

– Могила не вылечит дурака, а просто станет могилой дурака, – старый касадор усмехнулся. – Не успели приехать, а кровь уже полилась…

– Она и так польётся в ближайшее время, – Дан хлестнул поводьями, заставляя четверых воллов подтянуться к фургону впереди. – Часом раньше, часом позже… Какая разница?

– Разница в количестве пролитой крови, малыш! – заметил Старик. – Сейчас эти обидятся, поскачут к своим, соберут против нас коалицию и пойдут войной. А могли бы ещё пару дней собираться…

– А могли и пристрелить кого-то из наших! – Дан, конечно, любил Старика, но часто не разделял его вопиющего миролюбия. – И что, их взять и отпустить?

– Вот потому я и назвал его сучонком, – пояснил пожилой касадор. – Он своё дело сделал: хоть и сдох в конце, а кровь-то уже пролилась…

Змея фургонов втянулась в Подкову Сборщика, приближаясь к стаду.

Фургон касадора – это его дом. Каждый фургон составляет в длину около пяти-шести метров и снабжён огромными колёсами, чтобы легко проходить по бездорожью. Его кузов, стены и крышу делают из толстого тростника, растущего далеко на севере, где есть тропические леса. Лёгкий, очень прочный после высыхания, тростник напоминает бамбук из Старого Эдема, но выигрывает у него по всем параметрам. Фургон из любого другого материала был бы слишком тяжёлым. Значит, пришлось бы запрягать в него больше воллов. А чем их здесь кормить прикажете?

Фургон – это пропуск в мир центральной Марчелики. Без него здесь путешествовать не стоит. Здесь Эрфу так припекает солнце, поднявшееся в зенит, что переждать этот кошмар можно лишь в фургоне.

Или в доме, что ещё хранит утреннюю прохладу. Но дом никуда не поедет – он будет стоять, привлекая внимание местной агрессивной фауны. А вот фургон – почти неуловим, постоянно находится в движении, а ещё забит полезным барахлом и запасом патронов. Последнее, кстати, особенно важно в этих краях…

Потеря фургона – это катастрофа. Тростник для него стоит таких денег, что не каждый касадор осилит. Забрать чужой фургон – не менее опасно, чем ограбить банк. Нет, даже опаснее, на самом деле! Потому что банк лишается только денег, а касадор без фургона – жизни. И неважно, состоит ли этот касадор в номаде или вадсомаде – в любом случае, месть за похищение фургона будет жестокой.

Фургон Дана и Старика был сравнительно небольшим. У Старика имущества было мало: он вышел из возраста рьяного накопления богатств, а потому хранил лишь самое дорогое и самое нужное. А Дан ещё этим самым имуществом не оброс – слишком молод был. Поэтому их фургон был всего в четыре с половиной метра длиной.

И, тем не менее, для того, чтобы им управлять, требовался немалый навык. На управлении фургоном и вынужден был сосредоточиться Дан, державший вожжи. А посему победа в словесном поединке осталась за Стариком.

Дана, в принципе, интересовало лишь то, когда Рональд уже отдаст приказ разбивать лагерь. И тогда он с чувством выполненного долга (и с пониманием, что их со Стариком дом цел и невредим), наконец, поставит фургон на положенное место в построении.

Будто услышав его мысли, Айвери, ехавший чуть в стороне на своём волле, поднял руку и ткнул в ту точку, где вскоре будет центр лагеря. Его брат Стивен направил туда командирский фургон, а остальные дома на колёсах принялись занимать свои места вокруг.

Любой номад – это хорошо отлаженный механизм. Когда разворачивается лагерь, каждый знает, что ему делать в тот или иной момент. И даже у каждого фургона есть своё место в лагере. Одни из них встанут кругом, укреплённой стенкой наружу – и станут внешней защитой, откинув специальные панели, которые прикрывают колёса и пространство под дном кузова.

Другие фургоны останутся в центре, раскрывая панели крыш и обеспечивая прикрытие с воздуха. Третьи фургоны, как опорные пункты – или как башни крепости – будут расположены в ключевых местах лагеря.

Вот фургон Дана и Старика – это башня. Он и без того высокий, так ещё и имеет надстройку сверху, где дополнительным укреплением станут мешки с песком. Вообще мешки с песком будут повсюду: ими затыкают любые дыры в обороне, возводят брустверы, обезопашивают переходы. Песок с собой не возят – его и так вокруг полным-полно.

Стоило каждому фургону занять своё место, как на землю посыпались, как горох, вездесущие мальчишки. Вот они-то и начали наполнять мешки песком. Дан тоже когда-то этим занимался… Предметом его особой гордости, кстати, была способность тащить целый мешок в одну харю.

Женщины номада кинулись раскрывать тканевые навесы в центре, где вскоре будет оборудована кухня и помывочная. Несколько сборщиков с лопатами резво устремились к месту, где был старый колодец. Его требовалось раскопать, почистить и привести в порядок.

Дан подогнал фургон к внутренней стене, заставляя возмущённо ревущих воллов пятиться задом, а потом заблокировал передние колёса и спрыгнул на землю. Ему ещё предстояло поймать пару пацанов, что наполнят их со Стариком мешки. Сам Старик принялся снимать тяжёлые ставни с окон, чтобы поставить их навесом над защитной надстройкой на крыше.