погибла, когда защищала племя от Виичей. Сказальцы покинули Навь: старик умер, наш отец отправился странствовать. Девятитрава тяжко больна, время её приходит. Но есть то, что останется с нами…

Влада огладила круглый живот.

– Это твой сын, Серко. Он – ключ от моего проклятия, но и погибель для многих. Без тебя наш ребёнок пойдёт по залитому кровью пути. Пока я гадаю ему на будущее при помощи рун, и гадания кричат мне о нарастающем пламени. Но когда сын родится, его дорога закроется от гаданий. Потому мы должны быть вместе, Серко. Нашему ребёнку нужны мать и отец, с духом Зимнего Волка, две его половины. Одной мне Зимнего Зверя не обуздать, случится беда.

Сергей молчал. Сжимал кулаки и отступал прочь от Влады. Она не вытерпела и бросилась к нему, чтоб обнять.

– Не уходи, не бросай меня одну, братик, мне страшно! Предназначенного боюсь, боюсь того, кто во мне созревает. Только вдвоём мы с сыном справимся, удержим его от ошибок. Все знания приложу, всю ворожбу, которой Девятитрава меня научила, огнём и железом направлю. Но ты нужен, Серко! Воспитай сына, подчини его силой, пока я сдерживаю горячую душу!

– Если ты так страшишься его, так избавься, – обронил тихо Сергей. Влада испуганно выдохнула и отпрянула прочь. Лицо её побелело.

– Ты… как ты смеешь! Никогда я не погублю нашего родного ребёнка! Это великая сила для Нави. И я стану матерью! Любого зубами порву за его слезинку! И тебя изведу, и твою семью не помилую.

– Влада, остановись! Ты начинаешь войну, в которой многих погубишь. Я не отдам тебе на растерзание христиан, тоже встану на защиту близких, как и ты встаёшь ради сына. Я выбрал свой путь и от света не отвернусь.

– Зачем тогда пришёл? – Влада запахнула шубу и отступила от Сергея. – Неужто соскучился?

– Хочу нас сохранить, и всё, что нам дорого. Потому предлагаю заключить договор на крови.

В глазах Влады сверкнули лукавые искорки.

– Договор? Интересно. Пожалуй, эта игра лучше прежней. Ты вырос с подземниками и условия знаешь: никто из общины не переселится и чужаков к себе не возьмёт. Все люди на нашем счету – мы вас не тронем. Но если голодно станет – явимся за вашими жизнями и сопротивляться вы не посмеете – вот цена договора!

Сергей задумался. Влада надменно сверила его торжествующим взглядом.

– Нет, такие условия христиан не устроят, – отказался Сергей. – Монастырь – не деревня в четыре двора, а большая община. Предлагаю другой договор: мы не трогаем вас, вы людей больше не режете. Больше никаких набегов на Монастырь, больше никакой крови!

– Мы не согласны! – разразилась смехом Влада. – Навь не боится оседлышей, а вы в страхе дрожите по избам. Сила нынче за нами, а не за крестианцами!

– Лжешь, – холодно ответил Сергей. – Вы одни, а людей много.

Лицо Влады застыло. Не позволив ей возразить, Сергей продолжал.

– Если не согласишься и будет война, я соберу язычников и христиан против Нави. Придёт Китеж, Чудь, даже Крода откликнется. Может быть Аруч и Дом вместе с ними. Ты знаешь, какая мощь теперь за людьми.

Влада хищно глядела на него исподлобья.

– Не рассчитывай, что сможете спрятаться в норах, – твёрдо чеканил Сергей. – Я знаю про подземелья всё, где у вашего логова тонко. Помнишь кладбище летающих кораблей?

Она не ответила.

– Не все бочки с отравой сгорели. Крестианцы остатки к себе привезли, ещё до сильных морозов. Яд кличут новогептилом. Когда он горит, всё живое вокруг умирает.

– Ты не посмеешь! – не выдержала и прошипела Волчица. – Забыл? Мы твои родичи! Ты с нами рос, в глаза нам глядел, клятвы давал, любил у костра. Как ты смеешь!

– Посмею! – рявкнул Сергей. – Не я первый кровь пролил, не я войну начал, я должен её остановить! Хочешь силой померяться? Померяемся! Но прими договор, и никто не погибнет, ты сама ничего не потеряешь.

Между ними загудела ночь. Раздавалось лишь обжигаемое морозом дыхание. Опустив бусую голову, Влада думала.

– Хорошо, Серко, так и быть, – наконец поднялись её голубые глаза. – Пока я в силах сдерживать род – резни и набегов не будет, но только на Монастырь. Кто из оседлых за стены сунется, тот наша добыча. И я потребую от тебя ещё одну вещь, без которой никогда не соглашусь на условия.

– Говори.

– Когда наш ребёнок родится и возмужает, ты исполнишь долг перед сыном и выполнишь одно любое его желание – беспрекословно и без всякой трусости.

– И что же он пожелает?

– Время покажет. Думаю, захочет убить тебя, – без тени улыбки сказала Влада.

Она вытащила из-под шубы клинок, рукоятку которого увенчивала фигурная голова волка. Такого ножа у неё Сергей прежде не видел. Когда шуба Влады раскрылась, он заметил у неё на груди оберег из винтовочной гильзы, покрытой знакомыми с детства узорами. Влада заметила, как он смотрит, и подхватила гильзу рукой.

– Сняла с тебя в ту самую ночь. Оберег матери – цепь, которая сдерживала твоего Волка. Но он дорог мне, не проси – не отдам.

В ответ Серко достал с груди медальон в виде солнца. На глазах Влады блеснули честные слёзы.

– Хорошо мы с тобой обменялись, будем вечно помнить