а потом мы стаканами раскладывали их по кулькам и отдавали покупателям. Когда в деревне была свадьба, праздник или какое-то другое веселье, продажи семечек прямо-таки взлетали. Мы часы напролет за прилавком наполняли кульки семечками из мешков.

Однажды дедуля сказал:

– Вечером свадьба будет. Не забудь приготовить кульки!

И ушел. Я начала резать газеты и сворачивать кульки.

И тут мне в голову приходит просто потрясная идея!

Все равно вечером мы должны будем продать кучу семечек. Мы ведь можем еще до вечера сразу упаковать все семечки в кульки, чтобы не заставлять покупателей ждать. Я подумала, что идея супер, и начала закидывать семечки в кульки. Всего у меня получилось пятьдесят таких кульков. Расставила их ровненько в коробке. И стала ждать восторгов и поздравлений от дедули.

Дедуля увидел коробку на прилавке, когда вернулся с обеда. Он показал на коробку, в которой лежали пятьдесят кульков с семечками, и спросил:

– Это что?

– Семечки. Вечером будем выдавать отсюда тем, кто захочет. И не надо будет вставать с места. Будем продавать, не нагибаясь постоянно к мешку. Это очень классные семечки уже в упаковке. Как идея?

Дедуля бросил на меня взгляд, который назывался «и в кого у меня такая внучка?». Но вслух произнес:

– Внучка, ты у меня лентяйка, что ли? Тебе лень покупателя обслужить? Ты только на все готовенькое идешь?

«Ну начало-ось… Ну с чего ты так решил? Дедуля-я, ты просто придираешься ко мне на пустом месте!» – хотела сказать я, но с дедулями так разговаривать нельзя. Я смогла только сказать:

– Если бы я была лентяйкой, разве бы я приготовила столько кульков?

Во время нашего разговора в бакалею вошла Чистюля Шюкрие. Никогда не знаешь, откуда придет беда…

Чистюля Шюкрие – местная тетя, которая просто повернута на чистоте. Все ее заботы – уборка, порошки и тому подобное. Вообще-то, она уже старенькая, и зрение у нее должно быть уже плохим, но она видит все. Видит разные пятна и даже пыль. Каждый раз, когда она приходит в бакалею, бросает мне: «Приберись-ка тут хорошенько!» Я ей отвечаю: «Да здесь и так чисто!» Но она не верит.

«Приберись, чтобы я своими глазами видела», – настаивает она. И сколько же раз я подметала во всем магазинчике, а она за мной наблюдала! И естественно, перед другими покупателями.

Это так бесило, описать невозможно! Но я обязана была сделать то, что она сказала. Почему? Потому что покупатель всегда прав. Даже если совсем дурацкие вещи просит, все равно прав.

Однажды Чистюля Шюкрие отправила в бакалею своего внука.

«Бабушке нужна соляная кислота!» – прогремел ее огромный внучок.

Я поискала, но соляную кислоту не нашла. Дедуля иногда засовывает товары в такие странные места! И знает о них только он. Я посетовала: кто ж знает, куда он положил кислоту? Но долго искать не стала. Решила отправить Чистюле Шюкрие пакет обычной столовой соли и сказала здоровяку:

– Отдай это своей бабушке, пусть сначала соль возьмет, а кислоту я ей попозже отправлю.

Через пять минут прибежала сама Чистюля Шюкрие. Начала говорить, мол, как мне не стыдно подшучивать над ней и какая я невоспитанная. Пожаловалась-пожаловалась, но ушла, так и не купив соляную кислоту.

Чистюля Шюкрие вообще-то больше всего любила «Акифову воду». Давно, очень давно была такая марка «Акифова вода». Потом ее перестали производить. Вместо нее в магазинчике появилось много другой хлорки. Но переубедить Чистюлю Шюкрие мы не могли. Пытались объяснить ей ситуацию:

– Послушай, это всего лишь название марки. Ее больше не производят. Сейчас новые марки есть. И все это хлоркой называется. И то хлорка, и это – все хлорка!

Но она все равно нам не верила.

Она ушла, не взяв соляную кислоту, а через полчаса вновь отправила своего здоровяка внука.

– Бабушка просит «Акифову воду».

Стой-ка, сейчас я все ее внуку объясню. Может, потом он объяснит все Чистюле Шюкрие, подумала я.

– «Акифовой воды» нет. Акифа полицейские поймали. Оказывается, он в бутылки писал всегда. А нам продавал под видом хлорки. И годами мы пользовались этой жижей. Потому-то эта хлорка и была желтого цвета. Мы больше не продаем ее. Расскажи это своей бабушке. А я тебе дам другую хлорку, отнесешь ей, – сказала я и отправила здоровяка внука домой.

Через пять минут Чистюля Шюкрие залетела в магазинчик. Дедуля тоже был в лавке. Она что-то долго рассказывала дедуле. Что, мол, я пошутила над ней: послала ей вместо соляной кислоты просто соль. Что я врунья. Что я клевещу на незнакомого мне человека.

Я стояла тихо и не проронила ни словечка, хотя про себя сказала: «А тебе-то что? Ты что, адвокат этого самого Акифа?»

А дальше было вот что:

– Правда ли то, что говорит Шюкрие-абла?

– Дедуля, ну она преувеличивает.

– Говори правду. Что ты ей сказала?

– Я не смогла найти соляную кислоту. Соль отдала и сказала, что кислоту отправим потом.

– Почему ты не смогла найти соляную кислоту?

– Да откуда я знаю, куда ты ее засунул?! Если бы нашла, конечно, продала бы. Разве я не хочу, чтобы мы больше зарабатывали и открыли второй этаж?

– Хватит тут про второй этаж… А что там с «Акифовой водой»?

– Да откуда мне знать, дедуля? Вот она заладила про свою «Акифову воду». Нет, говорю, не хочет понимать. Вот я и придумала, что Акиф писал в бутылки, а потом полицейские его поймали.

На этом месте дедуля немного улыбнулся. Не подал виду, но я поняла это по его взгляду. Он тоже не любил Чистюлю Шюкрие. Потому что иногда она и его заставляла бакалею мести. Я знала.

– Не ври покупателям. Не только покупателям, никому не ври.

На этом он закончил. А я-то думала, что он продолжит злиться и учить меня уму-разуму. И значит, я права, и дедуля тоже не любит эту женщину…

Но в тот день, когда случилось все это с семечками, Шюкрие была последним покупателем, которого в бакалее встретили бы с радостью.

Прямо с порога она сказала:

– Дай-ка мне два стакана семечек.

Я сразу протянула ей один уже готовый кулек и сказала:

– Вот, пожалуйста. Все уже готово. Прошу.

– А-а, таких не хочу, – тут же возмутилась она. – Кто знает, когда ты эти семечки насыпала туда. Эти семечки уже испортились, наверное. Да и кто знает, чем ты набирала эти семечки, стаканом или рукой. И были ли у тебя чистые руки. Набери мне сейчас. Своими глазами увидеть хочу.

Дедуля бросил на меня взгляд, который будто говорил: «Ну что, видишь?» А потом сказал:

– Иди и высыпь все семечки обратно.

Злясь на Чистюлю Шюкрие, я ссыпала все семечки обратно в мешок. Через два часа, когда началась свадьба, я снова насыпала те же семечки в те же кульки и отдавала их покупателям.

В очень печальном расположении духа я взяла свою тетрадь под названием «Некоторые важные темы, на которые детям нужно обращать внимание при общении со взрослыми» и записала туда седьмой пункт. Я была так расстроена, что долго расписывать не стала.

Пункт 7

У этих взрослых нет таких понятий, как новаторство, креатив, практическое мышление. Точка.

Я тебя люблю

Если ты хочешь стать хорошим подмастерьем бакалейщика, ты просто обязан придерживать свой язык. Рот, кстати, придерживать необязательно – можешь есть сколько влезет. Челюсти тоже можно не сдерживать – болтай сколько хочешь. Но язык придерживать обязательно. Потому что если ты бакалейщик, то ты знаешь все. Даже то, чего не знает никто…

Иногда в лавку приходят люди, у которых нет денег, и они просят у дедули в долг. Дедуля тогда говорит: «Никому не говори, что у них плохо с деньгами!» Я и не говорю, мне-то что?

Иногда кто-то приходит и говорит, что не может отдать долг. Дедуля отвечает: «Ну и ладно, что ж теперь!» Меня такое раздражает, конечно, но я никому об этом не говорю, потому что дедуля рассердиться может.

Иногда приходят люди, которые в ссоре. Дедуля как посредник их мирит, и они уходят. Дедуля напоминает: «Смотри, никому никогда не рассказывай о том, что здесь происходит или говорится!» А я и не говорю, мне-то какое дело?!

Только когда я очень зла на дедулю, я иду к другому своему дедуле в кофейню и все по порядку ему рассказываю. Поскольку злость во мне к тому времени уже хорошенько накапливается, я примешиваю сюда и фантазию. Но мой дедуля из кофейни –