— Детка, а ты себе здесь лишней не кажешься? — зло прищурившись, проговорила Эланор. — Нам вот вообще ни разу не интересны твои советы.

— Бес, вообще-то у нас был уговор… — пробубнил Саурон, нависнув над Илюхой.

— В смысле, детские сказочки⁈ — взвилась раненой чаечкой Галадриэль.

Нам с «ангелочками» оставалось только молча наблюдать за этой волной «народного гнева». Ну как, гнева… Скорее уж возмущения оскорбленных в лучших чувствах увлеченных людей. Бить или оскорблять девушку никто не кинулся.

Минуты через три до Кристины дошло, что сморозила она несусветную глупость. Высокомерное выражение на ее лице сменилось на недоуменное, потом на обиженное. Потом в уголках ее волшебно-прекрасных глаз заблестели слезинки.

— Да идите вы… — она бросилась к выходу. Теперь все посмотрели на Беса. Тот вздохнул, поднялся, пожал плечами и вышел следом.

Было слышно, как в коридоре Кристина торопливо одевается и шепотом высказывает Бесу что-то возмущенное.

— Так… — Эланор устало вздохнула. — Давайте вернемся к нашей театралке…

Ночевать в Мордоре я не остался. И забрал еще напросившегося со мной Бельфегора, нам все равно примерно в одну сторону было ехать. Минут пятнадцать нам потребовалось, чтобы поймать такси, ради такого дела пришлось даже протопать пять кварталов, чтобы выбраться из частного сектора до дороги с трамвайными рельсами. И уже там мы безо всякого труда поймали бомбилу на «шестерке», который за вполне вменяемую сумму домчал нас до моего дома.

— А хорошо должно получиться, — мечтательно проговорил Бельфегор, рассеянно глядя в окно на спящий город. Фонари уже час назад как выключили. Так что казалось, что мы едем по какому-то безлюдному дремучему лесу.

— Главное, чтобы они, когда мечами будут махать, нам инструменты не поломали, — усмехнулся я.

— Нет, ну правда! — Бельфегор подскочил и повернулся ко мне. В темноте было видно, как блестят его глаза. — Как думаешь, а Конрад нам ничего не сделает?

— А за что? — я пожал плечами. — Мы же не как рок-группа выступаем, а как музыкальное сопровождение.

— Это же как клип на сцене получится… — Бельфегор мечтательно вздохнул.

— Точно! — сказал я. — Надо Стаса позвать с камерой. Пусть снимет в нормальном качестве. Потом можно будет наложить студийную запись, и…

— Блин, у меня уже руки чешутся… — Бельфегор нетерпеливо заерзал.

На самом деле, далеко не факт, что если бы мы сами пришли с предложением поиграть на празднике, то директриса непременно бы нам отказала. Вполне возможно, что это вот сложившееся положение вещей существует исключительно у нас в голове. Впрочем, если нет, то в любом случае, неплохо бы проверить его «на зуб». Ведь как говорит поручик Ржевский: «Можно и по морде, но ведь можно и впендюрить…»

— Так получается, что нам лучше будет не кричать со сцены, что мы группа «Ангелы С», — задумчиво проговорил Бельфегор. — Вроде как, это не наше выступление, а мы просто тут… ну… друзьям помогаем…

— Ничего страшного, — засмеялся я. — Мы вызовем на праздник Жана и Ирину, и сделаем так, что каждая собака узнает, кто это там играл. Из тех собак, которым это и правда интересно, конечно.

Ресторан «Новокиневск», занимавший весь второй этаж обширной пристройки одноименной гостиницы, всегда был тем клубом, который я не посещаю. Во времена советского детства это был какой-то недостижимый и непостижимый мир, в который пускают только особо избранных. И это была просто какая-то данность, я проходил мимо тысячи раз, и никогда меня факт этой самой недостижимости не напрягал и не смущал. Просто параллельная реальность. Разок в старшем школьном возрасте мне удалось оказаться внутри на каком-то мероприятии. Награждение за какую-то междушкольную олимпиаду, кажется. А потом, когда я вернулся на гражданку, этот ресторан уже перестал быть самым пафосным и дорогим. Скорее наоборот — сменил реноме на прибежище сброда и заповедник выживших реликтов девяностых, а к две тысячи десятому его вообще закрыли, и вместо него открыли мебельный салон.

Но сейчас он был в самом что ни на есть расцвете. Сияющий олимп, рядом с которым всегда стоят дорогие машины, из открытых окон доносится звон бокалов, смех и живая музыка — всегдашние атрибуты провинциальной «дольче-вита».

На самом деле, я удивился, когда Василий назначил там встречу. Даже переспросил.

Но услышал я все верно. Да, Василий собирал рабочую группу по концерту именно в самом ресторане. Не в каком-то кабинете по соседству и не в одном из номеров гостиницы, как Игорь Андреевич.

«Ну хорошо хоть не в сауне», — со смешком подумал я и отправился на встречу. Ту самую, которая сначала должна была состояться в исполкоме, потом ее благополучно перенесли, потом навалились всякие дела, и я закрутился, но сейчас вот выяснилось, что никто ничего до сих пор и не делал в любом случае. Так что я ни на что не опоздал.

Я вошел в знакомое уже фойе, помахал рукой строгим администраторшам и свернул направо, к лестнице в ресторан. Время было еще раннее, так что огромный, как аэродром, зал ресторана был почти пуст. Он ни капельки не изменился с того единственного раза, когда я здесь был. Вдоль окон направо и налево — кабинки со столиками на восьмерых, почти весь центр зала занят стандартными квадратными столиками под белыми скатертями, в темной глубине зала — небольшая сцена, перед ней — танцпол. Отделка в стиле «советский шик» — квадратная плитка, зеркала и… Да и все, собственно. Если бы не эта самая особая аура «избранности», то никакой особой роскоши в этом ресторане и не было. Утилитарно так все. Разве что размеры и поражают.

Не успел я открыть рот, чтобы задать вопрос бдительно уставившейся на меня даме в темно-красной форме, как из дальнего конца зала раздался веселый голос Василия:

— Это к нам, к нам! Вовчик, давай сюда!

Я улыбнулся поджавшей губы дамочке и виновато развел руками. Ну, сорян, мол, я всеми силами пытался быть тем