— Ну что ж, давайте поговорим.

Они поговорили и сошлись на том, что Ханна сдаст ему манеж и конюшню на весь учебный год. Они пожали друг другу руки, и Девин, нахмурившись и чувствуя, что его обвели вокруг пальца, заметил:

— А вы просто кремень!

Сегодня, подумал Девин, лицо ее не такое бледное. От работы она раскраснелась — или в этом заслуга четырехлетнего сорванца? — но лицо ее прямо-таки сияло, а исходивший от нее аромат сводил Девина с ума. Опасаясь, что еще немного, и он наделает глупостей, Девин торопливо выпустил руку Ханны.

У него и так полно проблем — не хватало только увлечься женщиной без одобрения сына! Но ведь, вспомнил вдруг Девин, когда два дня назад он поцеловал Ханну, она ясно дала понять, что у него нет никаких шансов.

Глядя сверху вниз на ее блестящие волосы и сгорая от желания прикоснуться к этим шелковистым прядям, Девин понял, какой пыткой будет жить рядом с ней и знать, что он ей безразличен. Он почти обрадовался, когда с улицы пришли Си-Джей и Джастин.

Зная, что с сыном лучше всего действовать напрямик, Девин сказал:

— Си-Джей, нам пора ехать.

— Значит, мы забираем Ракету?

— Я все улажу с Трэвисом. Я решил снять этот манеж и часть конюшни, так что мы сегодня же перегоним из Седалии всех лошадей.

Девин был искренне изумлен, когда мальчик с упреком посмотрел на Ханну:

— И зачем только я вам все рассказал!

Надвинув шляпу на лоб, Си-Джей решительно зашагал по проходу. Ханна попыталась было удержать его, но ее сынишка опередил маму и бросился за новым другом. Ханне не оставалось ничего иного, как ответить на гневный взгляд Девина.

— Вы знали, что мне нужен манеж!

Ханна облизала пересохшие губы.

— Си-Джей что-то говорил об этом…

В его глазах сверкали молнии, но она не испытывала ни страха, ни угрызений совести. Может быть, она и повернула все по-своему, но ведь и Девин не мальчик.

— Вы сами попросили снять манеж, — напомнила она ему. — Я не заставляла вас.

Девин неохотно кивнул. И все же Ханна напряглась, ожидая какой-нибудь колкости на прощание. Он, однако, изрядно удивил ее, когда поднял руку и коснулся завитка волос, выбившегося у нее из-за уха.

— Вот что я вам скажу, Ханна Риз: мне придется быть вдвойне осторожным.

— Я отлично справлюсь сама!

Понимая, что Девину ничего не стоит отнять у нее вилы, Ханна изо всех сил вцепилась в них. Она чувствовала, что ее белая майка взмокла от пота, пояс незастегнутых джинсов врезался в тело. Ханна перевела дух и сглотнула. Честно говоря, она была бы довольна, если бы утренней уборкой денника Ракеты занимался бы кто-нибудь другой, но, когда Девин велел ей отойти в сторону, она возмутилась.

— Кажется, обсуждая условия нашей сделки, мы кое-что упустили… — Глаза Девина под полями шляпы напоминали подернутые пеплом угольки. — Не вы ли сказали, что у вас полно хлопот с малышкой? Кстати, Ракете надо двигаться, недостаточно только выгуливать ее.

Ханна прищурилась. Этот тип переехал сюда лишь пару дней назад, и у него хватает наглости перечить ей! Впрочем, если подумать, он прав. Любая лошадь стоит ровно столько, сколько труда вкладывает в нее владелец. Если Трэвис вдруг объявится, надо, чтобы чистокровка была в форме. Тогда, скорее всего, он оставит ей лошадь для продажи вместо алиментов.

С улицы послышалось урчание мотора. Не выпуская вил из рук, Ханна подошла к двери и, заслонив глаза от слепящего солнца, поискала Джастина. Он и Си-Джей появились со стороны выгула, и Ханна заметила, как Си-Джей замедлил шаг, увидав, что из чистенького белого джипа следом за матерью вылезает Элли.

Ханна невесело улыбнулась. В блузке с ярким рисунком и светлых джинсах Тилли казалась воплощением аккуратности и опрятности, а она, Ханна, выглядит как Золушка. Подруга объяснила свое появление тем, что решила угостить Ханну домашним печеньем, хотя на самом деле ей хотелось убедиться, что Элли и Си-Джей окончательно помирились, ведь теперь они соседи. Они стояли все вместе, лакомясь печеньем и весело болтая. Си-Джей и Элли все еще испытывали некоторую неловкость. Минут через десять в конюшне зазвонил телефон, и Тилли торопливо попрощалась, сказав, что им уже давно пора. Ханна велела Джастину, который уже успел набить карманы печеньем, не лезть под колеса джипа и поспешила к телефону.

Чуть погодя, поговорив с поставщиком кормов, Ханна повесила трубку и выглянула из дверей конюшни. Она с Тилли уже попрощалась, мальчики направились обратно к выгулу, и даже Элли забралась в джип, а подруга и Девин все еще оживленно беседовали. Ханна нахмурилась — у нее нет ни прав, ни повода ревновать. Так почему же она ревнует?

Девин стоял, опираясь на капот белого джипа, сдвинув шляпу почти на затылок, так что лучи солнца били в его и без того уже смуглое от загара лицо. Он что-то быстро говорил, поблескивая ослепительно белыми зубами, а Тилли, потряхивая волосами, звонко смеялась в ответ. Девин вдруг повернул голову, и Ханна отпрянула в тень. Не хватало только, чтобы он решил, будто она за ним подглядывает! Схватив вилы, она швырнула их в пустую тачку и покатила ее к деннику Ракеты. Что же касается Тилли — надо надеяться, подруга знает, как себя вести. Наверняка, несмотря на молчаливые протесты Си-Джея, пальцев на обеих руках не хватит, чтобы подсчитать победы Девина.

У денника Ракеты Ханна остановила тачку и отперла дверь. Лошадь задвигала ушами, кося глазом, и Ханна сообразила, что нервная чистокровка, видимо, почувствовала ее напряжение. Ракета была достаточно хорошо воспитана и обычно спокойно позволяла отпереть дверь денника, однако иногда кобыле так не терпелось вырваться на волю, что Ханна с трудом успевала отскочить в сторону. Ханна тоскливо подумала, что с каждым днем становится все круглее и неповоротливее, и привычным жестом приложила ладонь к животу.

— Спокойно, Ракета. — Приглядывая за лошадью одним глазом, Ханна затворила дверь и направилась в глубь денника. Ракета, нетерпеливо захрапев, шагнула вперед. Ханна едва подавила желание отшатнуться и принялась дергать тугую задвижку на двери, что вела на выгул. Увы, задвижка не поддавалась, и Ракета нетерпеливо ударила передней ногой в пол, разбрасывая солому. Ханна вздрогнула. Ракета вновь зло захрапела, и тут Ханна совладала с задвижкой. Она с облегчением, вздохнула. Ей послышалось, что Девин окликнул ее из прохода, однако сейчас она не смела отвести взгляд от Ракеты — почуяв свежий воздух, кобыла пританцовывала от нетерпения. Как обычно, Ханна изо всей силы толкнула дверь, надеясь, что испытание вот-вот будет позади. Лошадь стрелой кинулась вперед, однако Ханна не успела увернуться, и Ракета задела ее. Потеряв равновесие, Ханна покачнулась и, вскрикнув, стала падать.

Дверь денника с треском распахнулась. Девин успел подхватить ее и вместе с ней повалился на устланный соломой пол.

Ханна со стоном выдохнула и несмело повела головой, как в тумане рассматривая пылинки, что кружились в луче солнца. Тело Девина оказалось мускулистым, ее голова покоилась на его плече, и неожиданно Ханна подумала, что уже давно не чувствовала себя в такой безопасности. Сознавая, что его руки в опасной близости от ее груди, а живот слишком уж красноречиво округлился, она судорожно попыталась встать на ноги. Девин лишь сильнее сжал ее плечи, чувствуя, что теплые, мягкие холмики ее грудей вздрагивают в полудюйме от его ладоней. Он устало перевел дыхание. Надо же было так напугать его! До сих пор он искренне недоумевал, зачем Ханна пытается внушить ему, будто умеет обращаться с лошадьми, однако сейчас даже не вспомнил об этом. Он видел завитки ее шелковистых волос, ощущал, какое хрупкое и нежное у нее тело, и этого было достаточно, чтобы потерять голову. Одним быстрым движением Девин опрокинул ее на спину и, довольный тем, как потемнели ее глаза, склонился над ней.